дата рождения: 10 мая 1980 г.; место рождения: уилтшир, англия; чистота крови: полукровная;

образование: хогвартс, хаффлпафф'00; занятость: 2000 - 2003: стажер в больнице св. мунго, отделение травм от рукотворных предметов; 2000 - 2004: официантка в баре "белая виверна"; 2003 - 2004: целитель в больнице св. мунго, отделение травм от рукотворных предметов; 2004 - н.в.: владелица трактира "дырявый котел".

артефакты: волшебная палочка - английский дуб и волос единорога, 11'5 дюймов.

характеристика“правильного выбора не существует — есть только сделанный выбор и его последствия”

сильные стороны: - хорошо разбирается в зельеварении и гербологии. на маленьком заднем дворике родительского дома она даже устроила свой собственный садик и до сих пор иногда использует необходимость ухаживать за ним как причину наведаться к отцу; - благодаря занятиям с Отрядом Дамблдора хорошо освоила не только защитные заклинания, но и стала вполне сносным дуэлянтом. после победы гарри поттера над волдемортом искренне надеется, что эти навыки никогда больше ей не пригодятся; - отлично владеет медицинскими заклинаниями; - в трудных ситуациях умеет собраться и к решению подойти с холодной головой - черта, скорее приобретенная в ходе стажировки и работы в больнице, нежели врожденное качество.

слабые стороны: - не всегда умеет проявить участие и сочувствие к проблемам окружающих. когда не знает, чем может помочь, попытки найти слова поддержки и утешения выглядят неуклюжими, часто делая только хуже; - порой страдает синдромом отличницы - отголоском школьных времен. бывает чересчур требовательна к окружающим, не умеет радоваться собственным небольшим успехам; - плоховато держится на метле, потому что боится высоты; - порой не может промолчать, когда стоило бы, за что постоянно себя ругает.

родословная:
†бродерик^pb и †джастина эбботт^pb
↳ дедушка и бабушка по отцовской линии; оба отошли в мир иной, оставив в наследство своему сыну "дырявый котел".
октавиус^hb и летиция броклхерст^hb
↳ дедушка и бабушка по материнской линии; переехали на материк еще в разгар первой магической войны и постепенно потеряли связь со своей дочерью, отказавшейся уехать следом за ними. ханна знакома с дедом и бабушкой только по рассказам матери и нескольким колдографиям, найти их и наладить общение никогда не пыталась и не хотела.
меттью эбботт^pb
↳ отец, безработный. безуспешно пытался взять "дырявый котел" под собственное управление, но сделал только хуже, в итоге окончательно отказался от этой идеи. после трагической гибели матери ханны успешно спивается, в геометрической прогрессии уменьшая оставшийся от родителей банковский счет.
†патриция эбботт (ур. броклхерст)^hb
↳ мать, погибла в 1996 году от рук пожирателей смерти.
невилл лонгботтом^pb
↳ супруг, профессор гербологии в хогвартсе.
фрэнк^pb и алиса лонгботтом^pb
↳ свекр и свекровь, члены первого состава ордена феникса. содержатся в больнице св. мунго в результате необратимых последствий "круциатуса".

всю жизнь, сколько ханна себя помнит, она была совершенно о б ы ч н о й. самый обычный ребенок из самой обычной семьи волшебников. маленький домик на юге англии близ троубриджа, затерявшийся среди точно таких же магловских; пропадающие с утра до самого вечера на работе родители, которые каждую свободную минуту стараются провести со своим единственным ребенком; нянька, приглядывающая за ханной в их отсутствие – и кто бы знал, что окажется так сложно найти волшебницу, а не маглу, чтобы не испугалась внезапного всплеска магии, первого предвестника того, что маленькая ханна эббот не оказалась обделена волшебством. она никогда не жила в роскошном родовом поместье, не зубрила огромное семейное древо и заветы давно почивших предков и не захлебывалась в избыточном внимании многочисленных эльфов-домовиков.

когда-то было иначе, но от некогда громкого и узнаваемого имени с поколениями осталось разве что упоминание в списке «священных двадцати восьми», да маленький старый трактир на стыке двух миров, магловского и волшебного. может быть, бабушка и дедушка ханы надеялись, что их единственный сын сможет возродить было величие семьи или хотя бы возьмет управление баром на себя. но у мэттью эббота были другие планы: он женился на полукровной патриции броклхерст и, не желая принимать участие в семейном деле, устроился на посредственную, но стабильную должность в министерстве, заключавшуюся в основном в перекладывании чрезвычайно важных документов. патриция трудилась в больнице святого мунго и маленькая ханна, слушая иногда рассказы мамы, мечтала стать такой же, как она.

до этого момента была еще очень далеко, а детство ханны проходило совершенно спокойно, может быть, даже чересчур. она из окна наблюдала за тем, как соседские дети-маглы собираются в компании, и никак не могла понять, почему ей нельзя играть вместе с ними. может быть, ее родители – как и их родители – никогда не имели ничего ни против маглорожденных волшебников, ни против маглов, позволять своему ребенку нечаянно раскрыть свою тайну, не сумев совладать с только начавшей проявляться магией, не собирались. потому ханна читала, прячась от скучных будней, в ярких сказочных мирах, и иногда помогала миссис Хартвуд, своей няне, ухаживать за полуживыми растениями на заднем дворике, на которые у патриции вечно не хватало времени. может быть, именно пожилая няня привила девочке любовь к растениям, которая осталась с ней на всю жизнь.

в свои одиннадцать она стояла в гудящей толпе других студентов хогвартса и буквально тряслась от страха и предвкушения одновременно, крепче сжимая отцову руку. она выспросила у родителей о школе все, что только могла придумать, трижды успела распереживаться, что обязательно что-то забыла, даже несмотря на то, что вещи они собирали вместе с мамой, и четырежды взяла с обоих родителей обещание забрать ее на рождественских каникулах. ей не терпелось оказаться в замке, узнать свой факультет, начать учебу – настолько, что, когда профессор макгонагалл ее имя назвала самым первым – ханна со страха споткнулась и чудом не растянулась перед табуретом и шляпой на глазах у всей школы. занятия казались ей интересными. она легко подружилась с однокурсниками и своими соседками по комнате, а теплицы профессора спраут, ее декана, привели ребенка в настоящий восторг, и вытащить эбботт оттуда было практически невозможно.

правда, уже на втором курсе у нее промелькнуло совсем невеселое предположение, что учиться на одном курсе со знаменитым гарри поттером, было не такой уж большой удачей. сначала эта волна жутких нападений на учеников и слухи о тайной комнате и наследнике самого слизерина – ханна и сама первое время была уверена, что во всем действительно был виноват поттер, и только когда в больничном крыле оказалась гермиона грейнджер, его лучшая подруга, с которой они были неразлучны с самого начала учебы, пришлось признать, что гарри ни за что бы так не поступил. потом был беглый сириус блэк, который, по слухам, сумел не только без посторонний помощи выбраться из самой охраняемой тюрьмы, но и проникнуть на территорию хогвартса в поисках поттера. самые невероятные слухи настолько наводнили школу, что ханна, честное слово, вздрагивала от любого неожиданного звука, а ужасное лицо блэка еще долго мерещилось ей буквально в каждом кусте по пути в любимые теплицы. она всегда ловко балансировала между дружбой со всеми вокруг и учебой: пропадала в библиотеке, уступая по количеству книг разве что грейнджер, переживала из-за оценок и экзаменов и искренне, абсолютно искренне радовалась, что в истории чересчур известного гарри поттера оставалась всего лишь сторонним наблюдателем.

а потом погиб седрик. они дружили, искренне и по-настоящему, несмотря на разницу в возрасте – их отцы дружили, и в школе диггори стал одним из немногих, кого ханна знала с детства. она так искренне радовалась, когда кубок выбрал именно его для участия в турнире. у них был дружный факультет, все они болели за него, переживали за каждое испытание, пытались как-нибудь помочь. большинство из них, и ханна тоже, злились на гарри, не веря в то, что он был совершенно не виноват в своем участии. преподаватели почему-то верили ему и даже разрешили участвовать. кто знает, как бы все повернулось, если бы гарри поттера исключили из турнира. но в его рассказ она неожиданно поверила, сама тогда еще до конца не зная, почему. может быть, потому что поверил отец сердика. она еще долго вздрагивала, вспоминая тот вечер, когда мистер диггори безутешно рыдал над телом своего сына, а в каждом из них что-то неуловимо изменилось. детство закончилось.

ощущение перемен не было обманчивым. после громких заявлений гарри и профессора дамблдора о возвращении того-кого-нельзя-называть атмосфера в школе переминалась настолько, что отрицать это стало уже невозможно. чего только стоила профессор амбридж, занявшая пост преподавателя зоти. с самого первого занятия стало понятно, что этот человек едва ли сможет их чему-то научить. а научиться ханна хотела. поэтому и вступила в отряд дамблдора, хотя боялась быть пойманной до трясущихся коленей. даже когда поттер нашел выручай-комнату, и их маленькая секретная компания нашла уединенное место для своих занятий, она до жути боялась и амбридж, и ее прихвостней, вроде малфоя и крэбба с гойлом, шнырявших по школе. это было даже хуже, чем завалить экзамены – вылететь из школы, навлечь проблемы на собственную семью, из-за желания хоть чему-то научиться. когда ханна пила успокоительное у мадам помфри, устроив форменную истерику прямо на экзамене по травологии, она думала о том, что пятый курс оказался, без сомнений, самым сложным годом.

как бы она хотела, чтобы так оно и оказалось.

она верила гарри, когда он говорил, что темный лорд вернулся. но, когда это признало министерство, стало в сотню раз страшнее. но даже на тысячную долю не так страшно, как в тот день, когда убили ее маму. в самый обыкновенный апрельский день. с тех пор прошло уже много лет, но ханна до сих пор помнит, что сквозь широченные стекла теплиц светило яркое весеннее солнце. она даже помнит, о чем им рассказывала профессор стебль, когда в теплицах появилась взволнованная заместитель директора макгонагалл. а больше ничего не помнит. возвращение домой, похороны, что-то еще – все слилось в одно размытое пятно. защитный механизм, скажет она потом и подождет побелевшие губы. в тот год в школу она больше не вернулась. она бы больше никогда туда не возвращалась, но ее заставили: захватившие министерство пожиратели смерти – те самые, убившие ее маму, пытавшуюся просто помогать людям, нуждавшимся в этом – потребовали вернуться в хогвартс всем ученикам, не принимая никаких отговорок. в их доме в уилтшире остались темнота и мертвенная тишина, разбитый и на десяток лет постаревший отец, которого она до сих пор пытается помнить веселым и улыбчивым, и все, что когда было ей дорого.

ханна без раздумий соглашается вновь встать членом отряда дамблдора, теперь уже без гарри, гермионы грейнджер и рона уизли. их место заняли другие – невилл лонгботтом, джинни уизли и, на удивление многих, наверное, луна лавгуд. ни с кем из них, кроме невилла, ханна особенно прежде не дружила, но общая беда сближает. они продолжают свои занятия в выручай-комнате, пытались хоть как-то помогать тем, кто в этом нуждался. помогать друг другу. но все это совсем не похоже на учебу – больше не попытку выжить, хоть как-нибудь продержаться. она знала, что от гриффиндорского трио, так и не вернувшегося в хогвартс, почти не было никаких вестей. и не то что бы этих самых новостей ждала, но гарри поттер, в конце концов, оставался почти единственной их надеждой. ханна больше не знала, что будет делать, когда учеба закончится. раньше у нее были цели и мечты, она хотела стать колдомедиком, как ее мама, а теперь даже не понимала, каким будет ее будущее. когда гарри вернулся в школу, она осталась не из-за него – из-за всех, кому помогала весь этот год. из-за своих друзей. из-за сердика. из-за мамы.

она понятия не имеет, как выжила в этом аду. как большинство из них выжило. в полуразрушенной школе, еще школьники, учившиеся защищаться по учебникам, самостоятельно, без необходимой практики и наставника. ханна вместе с другими студентами охраняла тайные ходы хогвартса под чутким руководством фреда и джорджа уизли, которых она, если честно, до этого никогда всерьез не воспринимала. она старается не вспоминать тот день: когда большой зал был заполнен ранеными и убитыми, когда тут и там ее друзья оплакивали своих родных и близких, когда она своими глазами увидела, как пал волдеморт, чье имя больше не страшно было произносить. наверное, она только спустя несколько дней после битвы действительно осознала, что умудрилась отделаться несколькими царапинами и ночными кошмарами.

когда все осталось позади, ханна больше не знала, чем хочет заниматься. последний курс, который все они смогли закончить только спустя два года, после того, как разрушенные крылья хогвартса восстанавливали всеобщими усилиями, а во главе встала профессор макгонагалл, прошел спокойно, но все еще отдавал горечью. каждый из них зализывал свои раны – кто-то вполне себе физические. закончив школу, ханна попыталась вернуться к своей старой мечте: вернулась в родительский дом, устроилась на стажировку в мунго. круговорот взрослой жизни моментально поглотил с головой. вечером она возвращалась домой, где больше не было ни уютно, ни спокойно. ее отец перестал быть похожим на себя. уволился с работы, начал много пить, упрямо отказывался хотя бы поговорить. в тот апрельский день, когда убили патрицию эббот, умерло двое. первое время ханна еще пыталась как-то помочь. разобрала скопившийся в доме хлам, выветрила ужасный запах перегара и табака, расшторила все окна. она даже занималась маленьким садиком – тем, что от него осталось без должного ухода – чтобы хоть как-то отвлечься. но, в конце концов, сдалась. отец не хотел, чтобы ему помогали, и ханна ничего не могла с этим поделать. денег катастрофически не хватало, и после изнурительных дежурств она бежала в далеко не самое подходящее место – «белую виверну» в лютном, местечко темноватое и совершенно точно не отвечавшее ни одной ее мечте о светлом будущем.

стажировка закончилась, и ханна официально стала целителем. тем, кем она раньше мечтала стать. ее детская мечта, ради которой она так старалась учиться, сбылась, но ощущение неправильности происходящего никак не проходило. ханна абсолютно точно не была счастлива. поэтому по вечерам, в свободные от ночных дежурств дни, она все еще возвращалась в «виверну» натягивая фартук официантки. в попытке поймать то, что от нее ускользало, она так и мечется между двумя работами, угасающим с каждым днем отцом, и бесконечными встречами с друзьями. ханна больше не представляла, чего хочет.

тогда она и встретила невилла. она редко общалась с кем-то из школьных приятелей, предпочла новый круг знакомств, не такой уж, впрочем, и далекий. он больше не похож на того мальчишку-гриффиндорца, с которым она сталкивалась в теплицах или переписывалась записками в учебнике по гербологии, или которому бинтовала руки на седьмом курсе. все они давно выросли и изменились, но в «белой виверне» он все равно смотрится как-то… чужеродно, что ли. ханна не знает, как это получилось, но с появлением в ее жизни невилла, все начало меняться. он как будто замедлило ее, привнесло в ее жизнь спокойствие и ту размеренность, которой в последнее время так не хватало.

наверное, именно тогда ханна окончательно поняла, куда ей двигаться дальше: оставила и больницу, и любимый (хотя она никогда в этом не признается) бар, заставила отца отдать ей часть денег, оставшихся еще от его родителей, и переехала в маленькую комнатку в «дырявом котле». прежде популярный трактир, в котором кипела жизнь и толпились люди, после войны оказался совсем заброшен. после смерти своих родителей ее отец какое-то время пытался управлять трактиром самому, но ханна знала, что уже тогда некогда знаменитый «котел» начал приходить в упадок, а когда у руля встали пожиратели смерти, и вовсе оказался на грани разорения.

и вот она, сама не знает, как здесь оказавшаяся: стоит посреди пыльного, всеми забытого бара, живущая здесь же, а заодно замужняя. и, кажется, впервые точно уверенная, что все делает правильно.

о вас
планы на игру, пожелания: за любой кипиш кроме голодовки, как говорится. с удовольствием приму участие в сюжете по мере возможностей, но хотелось бы остаться целой и невредимой;
в случае ухода: персонаж каноничный, поэтому на усмотрение администрации;
связь: тг @heyjools;
пример игры:

тот самый пост

Никогда еще она не оставалась в Хогвартсе так надолго. Все ее однокурсники давно разъехались. Пустые коридоры и наполненные тишиной классы удивляли, казались такими непривычными: можно было гулять по школе, не опасаясь столкнуться с жутковатым завхозом. Даже многих преподавателей она уже пару дней как не встречала. Остались только семикурсники, дожидающиеся выпускного, и она, чудом уговорившая родителей оставить ее в школе еще немного дольше, чтобы своими глазами увидеть выпускной старшей сестры. Цисси до сих пор не знает, как им с Медой удалось уговорить и Сигнуса, и профессора Слагхорна. В слизеринской гостиной с самых выпускных экзаменов только и разговоров, что о предстоящем выпускном - Нарцисса с удовольствием рассматривает со старшими девочками их платья, спрятанные в чехлах, придумывает прически, с хитрой улыбкой слушает разговоры о разбившихся на парочки выпускниках - будет, о чем посплетничать с подружками - и о том, что кому-то из парней удалось протащить в школу несколько бутылок отменного огневиски, стащенного из родительских запасов.

Ночной воздух сладкий и тягучий, как ее обожаемые ириски из патоки, которыми она любит лакомиться после походов в «Сладкое королевство». Нарцисса вдыхает его полной грудью и широко распахивает глаза, высматривая в темном небе знакомые созвездия. Ей бывает отчаянно скучно на уроках астрономии, но «свои» звезды может найти моментально: там, за полупрозрачными облаками, подсвеченными белесым полумесяцем луны, прячутся далекая Андромеда и созвездие Ориона с примостившийся рядом Беллатрикс; яркий, как и обладатель этого имени, Сириус и всего капельку бледнее него Регул. Далекие, величественные - эти заезды под стать нареченным их именами Блэкам. Там нет только ее звезды - единственной из рода, названной иначе. Даже в этом д р у г а я. Нарцисса на них не похожа. Дергается уголок губ от воспоминаний, как злилась и обижалась на родителей за такую ужасную, ужасную несправедливость.

— Конечно, знаю. Я тоже тебя люблю.

В ответ на слова сестры Нарцисса только беспечно смеется, сжимая ее тонкие пальцы своими. Что-то, наверное, есть в этой ночи такое, что толкает на эти спонтанные признания. Цисси ёрзает, удобнее устраиваясь на расстеленной мантии, и передергивает плечами от пробежавшего по коже ветерка - уже по-летнему приятного, но все ещё недостаточно тёплого, чтобы остаться незамеченным. Она никогда ещё не выходила за пределы школы ночью, и на предложение сестры согласилась сразу и не раздумывая: когда еще она сможет сделать это и остаться безнаказанной? Гладь Чёрного озера без дневного света кажется почти зеркальным. Кто бы ни жил в его мутных водах, все они давно затихли, и на поверхности не видно ни единого движения. Они с Андромедой и раньше любили это место, но сейчас оно кажется ей особенно красивым.

— О, Мерлин, Андромеда! - Цисси притворно вздыхает, изображая возмущение, и приподнимается на локте, чтобы лучше видеть лицо сестры. - По-моему, я могу написать собственную толстенную книгу о том, как быть хорошей девочкой, - она добродушно смеется, качая головой, и машинально расправляет невидимые складки на школьной юбке, которую почему-то так и не перестаёт носить даже после того, как учебный год закончился. - Почему мне кажется, что если бы мама тебя сейчас услышала, у неё случился бы сердечный приступ?

В словах Меды есть что-то, чего Нарцисса не может понять - ее рассуждения так не похожи на все, чему их учили. И дома, и окружающие их люди. Цисси кажется, что все, что их окружает, напрочь противоречит словам сестры.

— Я даже теоретически не могу представить себе ситуацию, в которой обращусь к нашей Белле за советом о мальчиках, - на секунду задумавшись, Нарцисса заливисто смеется, тут же умолкая, чтобы не привлечь к их маленькой вылазке чужого внимания. - А мама… знаю я ее разговоры. Могу поспорить, как только я сдам последний экзамен, она тут же нарядит меня в подвенечное платье и сдаст замуж, даже в комнате запирать не придется, - девочка усмехается, обнажая ровные белые зубы, но на пару секунд умолкает. В конце концов, в ее словах правды гораздо больше, чем шутки: разве не так было с Беллой и будет с уже обрученной Андромедой? - Так что, спасибо, конечно, но я уж лучше обращусь к тебе. Для безопасности. Никто не останется с перегрызенной глоткой, а меня не запрут.

Нарцисса понятия не имеет, что вдруг нашло на ее сестру, но что-то в словах Андромеды заставляет улыбку соскользнуть с лица и повернуть к ней голову, пытаясь рассмотреть что-то в глазах. Она, как и Цисси пару минут назад, разглядывает небо, и ничего в ее лице не даёт подсказки.

— Честно слово, Меда, ты пугаешь меня такими разговорами, - ничего так и не высмотрев, она фыркает, рассмеявшись, и снова укладывается на спину, расслабляясь. - То есть, ну, конечно, ты заканчиваешь школу, и теперь, наверное, все будет по-другому… - она задумывается, пытаясь выразить свои мысли. - Но ты так говоришь, как будто, выпустившись, ты вдруг перестанешь быть нашей сестрой. Твоя жизнь станет другой, а потом ты выйдешь замуж, и мы будем видеться гораздо реже. Но будем же все равно, - в голосе Цисси проскальзывают нотки грусти, когда она снова думает о том, что совсем скоро останется по-настоящему одна. - Скажи, что будем! - она снова поворачивается к старшей сестре и требовательно сжимает ее руку. - С Беллой почти не видимся, - добавляет еле слышно.

Она соврёт, если скажет, что ни разу не думала об этом. О том, что будет после того, как Андромеда закончит школу. После того, как Беллатрикс вышла замуж за Рудольфуса Лестрейнджа и переехала из их дома, они почти не общались. Конечно, они с Беллой никогда не были настолько близки, как были с Медой - и, тем более, так, как были старшие сестры между собой - но это все равно задевало где-то глубоко внутри. Ещё сильнее пугало то, что точно так же могло стать и с Медой. Она закончит школу, потом выйдет замуж, и Нарцисса снова останется одна, снова станет лишней. Противное чувство, преследовавшее ее с самого детства, когда сестры никогда не брали ее с собой и никогда не уделяли достаточно внимания, чтобы маленькая Цисси не обижалась и ябедничала на Меду и Беллу матери. Потерять призрачную сестринскую близость с Беллатрикс было скорее обидно, чем больно - трудно долго горевать о том, чего по-настоящему никогда и не было. Потерять Андромеду, хоть в каком-то из возможных смыслов, будет невыносимо.

— Что будет после выпускного? - спрашивает Цисси. Едва ли родители позволят Андромеде что-то решать, ей бы точно не позволили, но она все равно наивно спрашивает, понятия не имеет, что хочет узнать.