Раз, два
Это не только слова.
Три, четыре
Меня нету в этом мире.

- Не так громко, Лютик, - тянет Эрин, протирая глаза и глядя на котенка, призывно мяукавшего на животе Джейн, не без сочувствия, но строго. - Ты перебудишь всех пациентов Больничного Крыла и вымотаешь нервы мадам Помфри и профессору Малфою. Да и вообще, строго говоря, тебе здесь быть запрещено, но ты и сам это знаешь, дорогуша? - Нисколько не обращая внимания на шипение обиженно раздувшегося в размерах низзла, Селвин подхватывает того под впалое пузо и тянет к себе на колени, несмотря на известную долю возмущения.
У низзлов (как однажды отметила Эрин) была одна крайне неудобная для окружающих привычка (помимо неуживчивого и весьма агрессивного характера): что им не скажи - в ответ только "фшшш", "миау" или, если повезет, "мр-р-р". И если бы мурлыкание, скажем, означало "да", а шипение стопроцентное "нет", или если бы низзлы вообще придерживались бы хоть каких-то правил, тогда низзлы были бы вполне приятными собеседниками. Но как беседовать с тем, кто мало того, что всегда говорит одно и тоже самыми разными способами, так еще и совершенно отказывается тебя слушаться? Например, когда ты наказываешь ему не соваться к спящей магическим сном хозяйке и не нервировать медицинский персонал, а он все равно каким-то образом умудряется пробраться к Галлеспи и всячески мешает работе мадам Помфри и дежурящих у девочек профессоров, жалобно тыкаясь в ладошку владелицы и громко взывая к Мерлину и Моргане (не иначе).
Вот и сейчас Лютик фырчал, вырывался и грозился перейти на шипение. Но грань не переходил и в руку Селвин не впивался. И поди пойми, что у него сейчас на уме, "да" это значит или "нет".
Сонно моргая, Эрин трется скулой о ткань кофты на плече, стараясь ласковым перебором пальцев по пятнистой шерстке успокоить юного низзла. Девушка и сама не заметила как, придя по обыкновению к подругам почитать им последний выпуск Spectrespects и немного из конспектов по любимым девочками чарам, задремала, а серебристо-призрачная дымка утреннего освещения сменилась тягучими чернично-тучистыми тенями пасмурного дня.
- Мисс Селвин, - Голос мадам Помфри профессионально мягок и непреклонен. При первых же его звуках, Эрин увереннее прижимает к животу низзла, пытающегося обратиться в жидкость. - Да, мадам Помфри, простите, ума не приложу как он опять сюда пробрался. Я уже даже зачаровала дверь из спальни, чтобы он выбраться не мог, но... вы же знаете низзлов. Если уж признали кого-то хозяином.., - Девушка осекается, встречаясь со взглядом колдомедика. Та тяжко вздыхает, качая коронованной седеющим ореолом волос головой. Тепло, как-то по-матерински. - Вам бы отвлечься, Эрин, - На короткий миг девушке кажется, что она слышит интонации бабушки. Студентка нервно дергает уголком губ и отводит взгляд в сторону. - Вы здесь каждый день и, судя по всему, плохо и мало спите. Если вы не хотите, чтобы я принудительно предписала вам успокоительные сборы, то дайте себе передышку хотя бы в пару дней, - Узкая ладонь с неласковыми ловкими пальцами ложится на плечо Эрин. Так коротко вздрагивает и торопливо натягивает улыбку с подтоном "что вы, все замечательно!". - Сегодня выходной, сходите хотя бы в Хогсмид, - Селвин тихо вздыхает и притворно покорно поднимается со стула меж кроватей сестер Галлеспи. Не выпуская начавшего постепенно успокаиваться низзла из рук, наклоняется, чтобы коротко коснуться губами скулы Джейн и Элизабет. - Я загляну к вам завтра, девочки.
Эрин выходит из Больничного крыла, ощущая на себе пристальный взгляд мадам Помфри. Привычно сбегает по лестницам, торопливым солнечным бликом пробегает по коридорам Школы. В Хогсмид ей совершенно не хочется, да и не то чтобы ей там что-то было нужно (даже запасы сладкого, в основном пополнявшиеся для Элизабет, лежали нетронутыми в прикроватной тумбочке). Поэтому она устремляется в сторону Библиотеки, предполагая попытаться поискать что-нибудь еще о магических снах. Как будто бы там даже теоретически могло быть что-то, чего еще не нашла ни она, ни профессора...Но бездействие убивало ее. Вставало перед внутренним взором грустными, осуждающими взглядами подруг. Гнало вперед, точно голод дикую лису.
На очередном повороте Лютик, до того мирно сидевший на руках Эрин, взвивается, словно его пикси укусила, и, оставив на руке девушки несколько глубоких царапин, уносится с рыком куда-то прочь по коридору. Испуганно ойкнув, Селвин бросается было за ним, но неожиданно налетает на кого-то. Кто при ближайшем рассмотрении оказывается Александром Вагнером. - Ай, прости, - Девушка отшатывается назад, подхватывая расцарапанную руку ладонью, так чтобы не замарать пятнами крови ни Алекса, ни пол, ни себя. Смущенно поджимает губы, чувствуя как розовеют кончики ушей, и тянется за палочкой, чтобы залечить царапины, а потом отчистить окружающее пространство от случайных капелек крови. - Привет. Я не задела тебя?
Строго говоря, с Алексом ей всегда было неловко. После того как одна из ее загадок из-за просчета в положении руны Кано и природного усилителя случайно ослепила Вагнера на пару дней. Пожалуй, так стыдно ей еще никогда не было.

Подпись автора

av by яснеть

Отставание на один удар сердца. Шаг в сторону, шаг назад. Еще на четверть, на треть. Копируя его движение, восполняя свое личное пространство. И при этом неминуемо опаздывая, не успевая за его предупредительным участием. Прохладные пальцы обхватывают ее ладонь, не давая отступить дальше, чуть сжимают, невольно усиливая зудящую под кожей боль от царапин. Селвин невольно морщится, но больше не стремится в безопасные "воды" личного пространства. С послушанием, присущим девочкам, воспитанным заботливыми отцами и от того воспринимающими подобное поведение скорее как норму, позволяет Алексу вылечить царапину. Только улыбается то ли чуть виновато, то ли смущенно, прикусывая нижнюю губу изнутри и чувствуя, как кончики ушей смущенно пламенеют, стоит Вагнеру вновь припомнить ей то..."легкое недоразумение".
— Ты теперь еще долго будешь мне это припоминать, да? — Усмехается, тихо, невольно замирая, когда его пальцы смазывают горячие капли крови, расцвечивают светлую кожу линией полупризрачного перехода от алого к истончающемуся розовому. А после стирают и ее, оставляя лишь тень тепла на девичьем запястье и кончиках пальцев парня, да осознание. Странное, непонятное. Эрин жест Алекса кажется странным. И что делать с осознанием того, что вместо использования магии он зачем-то сделал вот так, пачкаясь сам, она не знает. А потому отводит взгляд, хоть сейчас на него и хотелось смотреть отнюдь не краем глаза сквозь ресницы, а прямо и во все глаза, не скрывая самого интереса, но все же маскируя его оттенки.
— Спасибо, — Селвин тактично "встряхивает" повисшую тишину, в сторонку ее сметает. — Лютик не мой кот, это кот Джейн. Галлеспи, — Уточняет на всякий случай, мягко высвобождая свою ладонь из его. Перебирает пальцами в воздухе, словно невидимых нитей касается, тянет ниже рукав кофты. — Если честно, без понятия, что пришло ему в голову... От низзлов в принципе сложно ожидать адекватности, если ты не их хозяин, а с тех пор как Джейн.., — Эрин бросает взгляд в сторону коридора, в который удрал Лютик, коротко дергает плечом, не скрывая грусти и досады. Коротко поджимает губы, ища более верное описание ситуации, и, не найдя его, обхватывает себя ладошками за плечи, тщась скрыть охватившую ее "неуютность" и неловкость. Она знала, что девочки живы. Верила, действительно еще верила, что профессора и директор (а если не они, то уж кто-нибудь из Министерства или еще откуда-нибудь) обязательно найдут способ их разбудить. А если уж не они все, то почти наверняка - мистер Калгори и мисс Мэдок что-то придумают. И из этих двух обстоятельств без особого труда выводила простую аксиому - она не останется опять одна, не окажется вновь "белой вороной", не будет видеть щемящее одиночество в отражениях тысяч глаз.
Но...Однажды провалившись в колюче-ледяную черную воду, боишься услышать вновь этот глухой рокот летящей по корке льда трещины. Знаешь как сковывает движения холод и страх, как венчает голову корона из спутанного ледяного терна, мешая думать. Знаешь и заранее боишься этого.
Заранее проигрываешь ему.
— Ну ты знаешь, — Селвин комкает ситуацию точно испорченный пергамент в ладошке. Отшвыривает торопливо в сторону, надеясь, что Алексу нет дела до ее меланхолии, прорвавшейся сквозь опрятный, чистенький образ хорошей беспроблемной девочки. Расправляет узкие плечи, возвращая взгляд каре-зеленых глаз к парню. — В общем, потом найду его. Наверняка поносится сейчас по замку какое-то время и попозже опять проберется в Больничное крыло к сестрам. И знаешь, это, кстати, очень удачно, что врезалась я именно в тебя, — Эрин улыбается мягко, выстилает шелком тона дорожку для своей грядущей неожиданной просьбы. — Все хотела спросить, ты же последний, кто разговаривал с Джейн. не заметил ничего странного? Может она что-то говорила?

Подпись автора

av by яснеть

Заданный ею же вопрос давит ей на плечи, пережимает горло. Мерзкое, странное ощущение. Словно она подозревает его в чем-то, пытается допытаться. Подлавливает. Эрин делает шажок назад, смещаясь с центра коридора к высокому окну-бойнице. Словно опять пытается отойти дальше от Вагнера, словно сторонится его тепла. — Все будет хорошо, — Эрин не хочет, но все же отмечает то как он мягко ведет пальцами в воздухе, ища то ли ее, то ли истину. Стыдится этого своего знания, ведь ей положено горевать по лучшим подругам, бояться происходящего и искать решение. Все что угодно, но не цепляться взглядом за то как перебирают воздух длинные пальцы Вагнера с аккуратными выступающими костяшками смотрятся в лучах дневного солнца, бьющего из-за спины Эрин. Не наблюдать за этим, не тянуться в короткий миг в ответ, словно желая ухватиться за него и притянуть к себе.
Но она же не такая.
— Я, конечно, не скажу, что узнавал и точно уверен, но... все будет хорошо, — Эрин мягко улыбается, коротко прикусывает нижнюю губу и делает еще один шажок назад, отстраняясь от Алекса пока не упирается бедрами в холодную каменную кладку подоконника. Сводит руки перед собой, переплетает длинные пальцы, отстраненно наблюдая за тем как это выглядит в приглушенных Шотландским туманом лучах солнца. — Разве не в этом суть твоего клуба? —  Поднимает на него удивленный взгляд, но тут же неуютно дергает острым плечом. Взгляда впрочем не отводит. — Таро, прорицания, гадание? Или в газете опять что-то напутали и пошли ложные слухи? — Как будто слухи могут быть правдивыми. Эрин колеблется, кожей ощущая, что может звучать гораздо двусмысленнее, чем предполагала. Приподнимает плечи в неуютном жесте, настороженно вглядываясь в лицо Алекса. Торопливо отводит взгляд, словно стыдясь своего поведения. Ерзает, глубже усаживаясь на подоконник. Барабанит пальцами по каменной кладке нервную беззвучную мелодию.
Он смущается? Что происходит?
Волшебница удивленно вскидывает брови, крепче прижимается подушечками пальцев к камню под своими пальцами. Вновь прикусывает нижнюю губу, глядя на Алекса исподлобья.
— Да, а разве с тобой она не делилась своими подозрениями? Насчёт того, что творится в школе. Все эти... исчезновения. — И вот она снова даже моргнуть не успела, а он снова больше похож сам на себя. Ни смущается, ни бледнеет, ни краснеет и не отводит взгляд. Эрин же напротив. Хмурится и отводит взгляд, досадливо прикусывает нижнюю губу. — Подозрения? — Она удивленно хмурится, бросая на Алекса взгляд. Он тоже кого-то подозревает? А Джейн? Они это обсуждали? Короткие ногти неприятно скребут по каменной кладке, пробираясь дрожью и неуютностью под кожу. Эрин через силу разжимает пальцы с подоконника, обхватывает ладонями себя за плечи. А ведь она даже не искала этого разговора, не планировала его в отличие от пары бесед, которые провела до этого с другими "пропаданцами" или их кругом общения. Она не знала как подступиться к Алексу, не планировала. И вот же...
"Тоже" - лишнее в ее ассоциативном ряду, но вырывается само собой. Потому что впервые за все время, что Эрин пытается понять, что произошло. Эрин не задумывается и не смущается. Тянется вперед к красивым пальцам Вагнера, сжимая их. Тянется сама вперед, ловя его внимание, не позволяя соскочить с важной для нее темы. — "Подозрениями"? — Селвин дергает бровью в ответ на его фразу. — Например? Значит она с тобой тоже об этом разговаривала? Что она сказала?
Эрин понимает, что может выглядеть странно. Или, того хуже - наивно. Но ей действительно важен ответ Алекса.
Она ведет подушечкой большого пальца по его ладони, словно успокаивая, и чуть сильнее сжимая пальцы. В молчаливой просьбе ответа.

Отредактировано Erin Selwyn (2022-02-24 09:14:50)

Подпись автора

av by яснеть

— Вероятнее всего "стоит", — Мягкие девичьи губы кривятся в неожиданной досадливой усмешке, точно ответ Александра ее разочаровал. И этот миг короче, чем удар сердца. Но все же преодолевает множество миль до далекого Азкабана, делая ее, вот именно сейчас, в эту самую секунду, ужасно похожей на своего отца. Эрин даже не помнит эту его привычку - вот так дергать уголком губ, одновременно поджимая пухлую нижнюю губу, скептично сужать глаза. А может и не знает, ведь с ней он никогда не был скептичен, саркастичен или надменен. Никогда не представал тем, чей портрет позже в красках распишут на суде. — Как минимум, это статистически гораздо более вероятно, — Селвин не пускается в рассуждения о том, что даже давно существовавший в катакомбах Хогвартса василиск, стал выползать в коридоры не сам по себе и не от большой тяги к общению со студентами и кошками. Впрочем, учитывая, что за все время своей "социализации", магическая тварь никого не убила (ну кроме Плаксы, но там и его можно вполне понять) и, тем более, не сожрала, то исключать мотив общительности полностью тоже было нельзя. Может он хотел заглянуть в чужую душу и найти там родственный огонек? — "Абстрактное нечто", скажем, скопившийся в стенах Школы потенциал магического переизбытка или очередной древний "сюрприз" Основателей, вероятнее всего действовал бы по уже обозначенным законам поведения. И не менял бы их без вмешательства новой переменной. Разве что это "нечто" тоже разумно и в какой-то мере обучается.., — Девушка задумчиво хмурит брови, переводя подернувшийся дымкой задумчивости взгляд с лица Вагнера на ближайший движущийся раздражитель.
Это стайка девочек с хаффлпафа. Одна из них, повернувшись спиной к двум подругам, что-то сосредоточенно бормочет себе под нос. Беззвучно движет тронутыми коричневыми веснушками губами, словно повторяя заученное. Ее подруга подходит ближе и обнимает, а затем слегка наклоняется, упираясь округлым подбородком в мягкое плечо первой. И простота этого жеста - так мог бы сделать только человек, проживший возле этого плеча много лет, - и то, как девушки с минуту стоят рядом под ободряющим взглядом еще одной девочки, как "веснушчатая", не отводя взгляда от свитка, легко запрокидывает голову и мимолетно прижимается щекой к ладони на своем плече, вся простота и теплота этого взаимодействия, - все это заставляет Эрин испытать неловкость и смутную тоску. Прорываясь даже сквозь стройный неумолимый марш аналитического мышления, эта картинка заставляет Селвин испытывать неловкость и смутную тоску. Теперь ей некого так обнимать. Более того, чтобы действительно приблизиться к своей цели и как-то повлиять на пробуждение подруг, ей бы торопливо выпутаться из красивых длинных пальцев Вагнера, улыбнуться сконфуженно и, торопливо извинившись, убраться из этого коридора. Куда-нибудь в библиотеку. Чтобы продолжить шерстить бесконечный список в библиотечной карточке Джейн в надежде увидеть то же, что и она. Но сначала найти Лютика, конечно же. Но именно здесь, под рассеянным светом осеннего солнца, уже не греющего даже сквозь оконное стекло, она с удивлением обнаруживает источник тепла, от которого ей не хочется удаляться.
Селвин не держит Вагнера за того, кто не способен делать собственные выводы. Строго говоря, она держит его только за руку. Или уже он ее? За краткий миг задумчивого "отсутствия" девушки, что-то словно бы меняется, внешне оставаясь таким же. Слизеринец смещает пальцы буквально немного, но от этого жест наполняется...взаимностью? Словно не она схватила его за руку в необдуманном порыве, а они уже не в первый раз стоят...вот так.
Эрин все еще не смотрит на Александра, озадаченно пытаясь отыскать в себе ответ на вопрос, который почему-то смутительно даже озвучить. И он, к стыду "рейвенкловской заучки" не о том, почему это Джейн, обычно слишком дорожившая своим интеллектуальным превосходством над окружающими, вдруг поделилась с Вагнером своими умозаключениями. Эрин даже не говорит ему того, что планировала буквально секунду до этого. О том, что что-то сдвинулось. Может быть, пока студенты и преподаватели плыли поперек изумрудно-вересковых холмов и рваных фьордов в жестяной трубке экспресса. Может после, когда кто-то из вернувшихся в Хогвартс вдруг понял, что Школа, отрезанная от остального магического мира, - необитаемый остров. И осознал свое безнаказанное одиночество, пусть краткосрочное, но от этого не менее бесповоротное. А может еще позже, когда Джейн, ее милая Джейн, своей заносчивой любознательностью нарушила янтарную целостность чьего-то замысла.
Вместо этого она поднимает на него глаза и молча переливает через простуженный тысячью сквозняков воздух Школы между ними свое беспокойство.
— Мне их не хватает, — "Мне одиноко и страшно", лукаво хлопнув пушистыми ресницами, сказала бы Лисбет, у которой с мальчиками все было куда как проще. Селвин же на это не хватает ни смелости, ни осознанности. Она лишь осторожно смещает большой палец, кротко ведя подушечкой по ладони Алекса. — Вы хорошо общались с Джейн?
Может в этом причина ее откровенности?

Отредактировано Erin Selwyn (2022-05-29 19:25:26)

Подпись автора

av by яснеть

Алекс слегка сжимает пальцами ее ладонь, а она... Даже не вздрагивает. Не "отвлекается от своих мыслей", как часто пишут в книжках. Медлит несколько мучительно долгих и удивительно гулких ударов сердца об ребра, чьи угловатые линии угадываются под тонкой кожей даже несмотря на свитер. Ей не удается "отвлечься от мыслей". Быть может потому, что она не героиня тех книжек? В действительности, ей, тонкой, угловатой, со большими сиротскими глазами, под которыми залегли удрученные тени, никогда не быть героиней книжек. Не вздрагивать картинно, не отбрасывать гнетущие мысли взмахом ресниц, не заливаться кокетливым румянцем и не улыбаться томительно сладко мальчишкам, бережно держащим ее за ручку. Ее удел стелится тонким настом над топью. Трещит и крошится стоит сделать шаг. И вот она уже вязнет, тонет в своих невеселых мыслях, в своем одиночестве, в жалости к себе? И даже слыша, как Алекс продолжает спокойно говорить с ней, не может в полной мере выбраться, выкарабкаться. Даже несмотря на то, что он уверенно держит ее за руку. Словно...хочет помочь? Или просто застрял здесь с ней, вцепившейся своими тонкими паучьими пальчиками в его ладонь? В мучительно скрываемой неловкости?
Вот от этой мысли Эрин вздрагивает. Поднимает на Александра настороженный взгляд и, столкнувшись с едва обозначенной улыбкой на его губах, удивленно вскидывает брови. "Согласна? С чем?..". Она точно танцовщица с одним лишь зонтиком на тонкой веревке над обрывом. Остатки самообладания, укрывающие ее, позволяющие еще балансировать, помогают все меньше. Угловатую фигурку бросает от привычного рационального к эмоциям, раскалывающим душу надвое. И с каждым разом ей все сложнее удержать баланс, взмахнув зонтиком-самообладания. Селвин медлит, с неожиданной требовательностью глядя на молодого человека. То ли выискивая в его взгляде подтверждение тому, что он насмехается над ней, то ли жаждя увидеть подтверждение тому, что он намерен провести ее по этому хрусткому острому насту. И в то же время спрашивая себя, не хочет ли она от случайного собеседника слишком многого?
— Согласна? — И все же она переспрашивает, вызывая чуть более явную улыбку на губах Александра и, конечно же, чувствуя себя бесконечно глупо. Он повторяет свой вопрос, а она, пошатываясь на тонкой веревке, отчаянно пытается вернуться к привычному для себя рациональному. — Статистически.., — Короткая пауза, небрежное движение угловатым плечом. Она выделяет это слово паузой так, словно сама до конца не уверена. — Это возможно. За редкими исключениями, находиться на территории Школы могут только студенты и профессорский состав. В последнее время в Хогвартсе появилось много...неоднозначных личностей, — "Неоднозначность" смотрит на нее глазами каменно-невозмутимого, почти на грани полного отсутствия жизни, Джекилла Калгори. Немного нервозным, но острым взглядом профессора Грейнджер. Яркой зеленью глаз профессора Поттера. — Но практически все из них появились уже после начала исчезновений. Остальные профессора преподают тут не первый год. Конечно, за исключением профессора Малфоя, на которого последнее время спускают всех низзлов в Газете. Но все же такое предположение не выглядит обоснованным, — С каждым словом ей словно становится проще говорить. — Что до студентов...Какова вероятность того, что мы учимся с новым Темным Лордом? — Эрин усмехается, надеясь увидеть в глазах Саши тот же проблеск шутливости, что и у нее. Конечно, матушка Британия богата на таланты. Но так чтобы в Школе учился третий столь могущественный темный маг за неполные несколько десятилетий?.. Это уже перебор.
Александр помогает ей вернуть равновесие. Вернуть трезвость рассуждения. И она благодарна ему.
— Но есть вещи, которые так или иначе касаются всех и те, кто думает о них, ищет, приходит к каким-то выводам, разумеется, должны делиться соображениями. Это всегда на пользу. Я много с кем говорил об этом, — Это действительно объясняет то, почему Вагнер говорил с Джейн. Но не объясняет то, почему хитрюга-Джейн решила поговорить с ним. Селвин старается не выдавать удивления. Мягко высвобождает ладошку из его руки. Может подруга наоборот хотела понравиться Александру? Такое же возможно? Наверное. Или как-то узнала о том, что он тоже этим интересуется. Что не так сложно, уже сейчас, если обратить внимание на закономерность, объединяющую участников его клуба. Но была ли эта "закономерность" очевидна на момент, когда они общались с Галлеспи? Или... Нет. Эрин решительно чего-то не понимала. И это тревожило ее на каком-то подсознательном, даже может шкурном уровне. Почему? Почему он? — Извини, — Мягко произносит она. — Я, наверное, веду себя странно.

Подпись автора

av by яснеть

— Ты про Волдеморта?
Эрин быстро и по-птичьи рвано моргает, дергает острым подбородком, рефлекторно распрямляя плечи и чуть смещая центр тяжести назад. Все это мелко и быстро, ужасающе безотчетно. Неминуемо. Как станет льнуть высокая трава к стылой земле в конце осени. Как сместится от тянущейся к ней руки нежелающий прикосновения зверек. Может показаться, что девушкой двигает страх или неприятие, но в антрацитовой темноте зрачков нет ни первого, ни второго. Вместо них тень сомнения, в чьей морозно-белых, как дыхание на холоде, клубах вспыхивают острые снежинки азарта и интереса. Талита не знает, как выглядит в такие моменты со стороны, но по опыту научена, что ей, "отродью Пожирателя", в такие моменты стоит отвести взгляд, чтобы не спровоцировать конфликт и не стать объектом издевок.
Только сейчас Талита понимает, что совершенно ничего не знает о семье Алекса. Но...ведь если бы у них были бы какие-то счеты с Пожирателями, она бы наверняка знала. За все годы обучения нет-нет, да и прочувствовала бы неприятие и пренебрежение на собственной коже? Почти наверняка. Поэтому вопреки рефлексам, кричащим, что нужно отвести взгляд, сквозь дрожь ресниц не отводит взгляда. Внимательно, жадно вслушивается в его рассуждения, невольно находя в мелодии его голоса отзвуки собственных мыслей. Словно очень-очень далекий напев, донесенный ветром, гуляющим над полями.
— Я скорее говорила об уровне магического потенциала, нестандартности мышления и стремлении к изучению неизученного. И в целом о том, что происходящее выходит за рамки уже понятного по опыту прошлых лет и поколений. По крайней мере всеобще доступно известного. А не о том, что он обязательно "плохой", — она ступает на тонкий лед и прекрасно чувствует это. С такой семейной репутацией как у Селвинов, рассуждать подобным образом как минимум не разумно , а как максимум опасно. Пусть даже Талита и правда так считает. Как и согласна со слизеринцем в том, что сама по себе магия не может быть ни темной, ни "светлой". Магия - есть магия. Эссенция волшебства, поток энергии, как и любая другая стихия, о которых так кстати упомянул Вагнер. Сама по себе она не влияет, не извращает души. Просто существует. Все как раз наоборот. Окрашивают в "цвета" ее волшебники, история и "победители". Тень? Интересный сравнительный ряд, — во взгляде ярче прежнего вспыхивает любопытство, но вместо того чтобы о чем-то спрашивать, Эрин лишь делает "зарубку" на будущее. Ей обязательно нужно будет еще раз обдумать сказанное Алексом позднее. Покалыванием на кончиков пальцев она ощущала, что может быть важно. — Возможно... Однозначно мы знаем только то, что с таким в ближайшие несколько десятков лет еще не сталкивались, и что мы не понимаем правила происходящего.., — И все же Селвин благоразумно молчит, страшась ступать дальше на лед черного озера откровений. Его воды слишком страшны и губительны, если не распознать, где тонко и может сломаться. Ей страшно оступиться. Несмотря на то, что его теплая ладонь буквально несколько секунд назад казалась надежной опорой. Успокаивала. — Но у тебя явно есть достаточно стройная теория, — она коротко улыбается, и росчерке этой быстрой улыбки отчетливо заметно одобрение.
— Мне нравится, — Эрин удивленно приподнимает острые плечики, распахивает и без того большие глаза, чувствуя как скул касается непрошенный румянец. И почему она вообще так реагирует?! Неловко смеется на выдохе, смущенно отводит взгляд куда-то вглубь коридора и быстрым движением убирая прядку волос за ухо. — Я все время веду себя странно, да?
— Не знаю... Возможно? — отвечает абсолютно искренне. — Мы с тобой до этого дня, кажется, ни разу не общались, так что не могу судить. "Недостаточно исходных данных" о твоей персоне, можно сказать, — и вновь тихий смешок. Любопытно, что именно сейчас, мысль о том, что Джейн могла хотеть понравиться Алексу и потому решила с ним поговорить, не казалась такой уж и невозможной. — Но... Мне нравится, — и вновь попытка пошутить, используя эффект от уже сказанных Вагнером слов, чтобы...Эх. Короче. И вновь попытка Эрин пошутить проваливается. С треском. В этот раз еще и весьма двусмысленным треском. Осознав, как это могло звучать, Талита моментально вспыхивает и переводит взгляд испуганно округлившихся глаз на Алекса. — О, Мерлин. Я имела ввиду, что мне понравилось с тобой обсуждать-рассуждать, а не.., — сжимает указательным и большим пальцами переносицу, с силой жмурится, как будто это может стереть из их памяти неловкий момент. Шумно выдыхает. — Просто игнорируй, хорошо?

Отредактировано Erin Selwyn (2022-10-11 15:49:57)

Подпись автора

av by яснеть

Люди - непонятные. Они как прозрачные стаканы с водой, в которые погружаются заостренные кончики кисточек. Эмоции скручиваются в них змеями разводов красок. По началу таких плотных и насыщенных, но с каждым мигом все более зыбких, истончающихся, но окрашивающих собой все естество. Со временем остается лишь то, что преобладает за годы существования. Цыплячье-желтая радость ли это, чернильная ненависть, зеленая зависть, синее уныние или алый гнев. Или нечто невнятное, коричневато-грязное, словно отпечатки подошв на чужой душе.
Если быть достаточно наблюдательным, поднять двумя пальцами на свет, повертеть и так и этак, то эти оттенки и полутона можно разглядеть даже если самих людей понимаешь не очень хорошо, а общаешься с ними и того хуже. Достаточно быть просто наблюдательным. А Эрин была очень наблюдательной. Порой даже слишком. Но как не присматривалась, все не могла понять, в какой же цвет окрашиваются грани "стакана", на которых должно было быть высечено убористым, аккуратным почерком (почему-то Селвин казалось, что именно таким) имя Алекса Вагнера. По всему выходило, что вода в этом фужере оставалась незамутненной, прозрачной. И это...сбивало с толку.
— Но мы можем? — он отзывается коротко, даже как-то поспешно, но все еще сплошь и поперек небрежно. В ледяной прозрачной взвеси в его стакане Эрин коротко чудится заинтересованность; девушка по-птичьи быстрым движением склоняет голову к плечу, смотрит не моргая своими большими ундиньими глазами. Отчего-то торопится вернуть волшебный мячик в их негласной игре обратно. На деле же цепляется отчего-то за его интерес, который так приятен ей, так греет вечно стылое и голодное нечто за выступающими ребрами и под тонкой тканью пуловера. — Должны. Ведь уже столкнулись.
Он не отводит взгляда. Даже не изображает смущения. Наверное оттого, что ее эмоций с лихвой хватает на них двоих.
— Поделишься?
Какое-то время она борется с представшим перед ее внутренним взглядом образом их двоих в роли шпал (стоит признать, получалось вполне достоверно, учитывая, что и Алекс и Эрин, как на подбор, оба были до нематериального худыми и весьма высокими для своего возраста), но все же не выдерживает и прыскает в кулачок, отчего-то находя смех Вагнера ужасно заразительным и привлекательным. — Это ты сейчас так элегантно сказал, что ты не собираешься меня игнорировать, потому, что тебе интересен ход моих рассуждений, но при этом ты бы предпочел, не дай Мерлин, со мной не пересекаться? — сквозь смех уточняет она, легонько касаясь подушечками пальцев его плеча. Кто-то сказал бы, что этот жест полон девичьей игривости и какой-то бабочковой трепетности. Но этот кто-то абсолютно точно не знал бы Эрин. Сама она абсолютно точно ничего такого...флиртующего в свой жест не вкладывала. Просто...просто так как-то само собой показалось уместным и само собой вышло. — Ну, говорят, что в споре рождается истина. Так что может, их "разнобой" куда полезнее однононаправленности взглядов? Но если что, то я не против поговорить с тобой. Я тоже пытаюсь разговаривать с учениками об этом, но пока...Ничего толкового. Много кто или не хочет или не может об этом думать. Или ничего толком не знает полезного

Подпись автора

av by яснеть

— Нет, — Начинает он, и озорной мягкий смех Эрин делается тише, чутче. Но смешинки все еще прыгают вокруг в воздухе, путаются иголочками осеннего света в волнах темных волос, собираются лучиками в уголках глаз. — Я говорил о наших взглядах... не о нас, — Талита отчего-то настораживается, замолкает. Смотрит на Алекса теперь вновь с этим своим немым вопросом в темных глазах, под которыми залегли совершенно неподобающие девочке ее возраста тени сотен задаваемых вопросов и сомнительных рассуждений. Улыбка так и не сходит с губ, но замирает, отпечатывается как-то неловко, будто девушка еще не решила, удачная ли это идея продолжать улыбаться. Селвин быстрым, безотчетным движением трет подушечки пальцев, словно тепло нагретой ткани на его плече до сих пор жглось, пробираясь под кожу ближе к нервам. — Чтобы поезд ехал, рельсы пересекаться не должны, а нам... никто не мешает в этом поезде ехать.
— Совершенно не мешает. Это было бы даже...хорошо? — Ей почему-то вдруг представляется купе Хогвартс-экспресса, сидящий напротив Алекс. И на секунду кажется, что это и правда могло бы быть удачной идеей. Из тех, что сделали бы нелюбимую Селвин поездку в Школу неуловимо приятнее. Отзываясь на эту мысль, то темное и стылое, что, казалось бы всегда ютилось у нее в груди, ворочается, безотчетно и голодно тянется зубастой мордой за голосом Вагнера. Талита поспешно опускает глаза, боясь, что сейчас он обязательно увидит это, распознает его кривые, искаженные очертания и распахнутую пасть. И заберет свои слова. Передумает. И тепло, которое только-только проникло под кожу сквозь кончики пальцев, испарится, оставляя тварь внутри истощенной, истосковавшейся. Под сердцем неприятно скребет.
Девушка подрагивающими пальцами уводит прядь волос за ушко. Она стыдится своего одиночества. Того, каким отчаянно всепоглощающим оно ощущается. Словно способно сожрать мир, только требуя-требуя...Но способное ли дать что-то взамен? Эрин не знала. И это заставляло ее ворочаться ночами, размышляя, а правда ли она хороший друг. Тоскует ли она по своим друзьям? Или по тому, как ощущала себя рядом с ними? А есть ли в этом разница.
Алекс же, кажется, читает ее точно раскрытую книгу. Вопрос длинной острой иглой входит в самую глотку ее стылому одиночеству. Оно вьется вокруг него, как змея, пронзенная кинжалом, бьется в агонии. Требует с неожиданной яростью вцепиться изогнутыми зубами в незащищенное запястье, посмевшее нанести "удар". Но когда девушка вскидывает взгляд, Вагнера нет рядом. Их разделяет налетевшая толпа студентов. Шумных, беспечных, вызывающих у Селвин безотчетную секундную вспышку ледяной ненависти. За то, что посмели вклиниться, прервать, разделить их...Забрать то немногое тепло, - тихо шелестит под сердцем.
Талита торопится скрыть свою неожиданную эмоцию, вскидывая руки и отгораживаясь от толпы перекрестьем рук на груди. За защитой острых локотков ей спокойнее. Привычнее. Она ежится, ищет в толпе взгляд Алекса. В этот момент ей почему-то кажется, что она не выдержит. Его улыбки, своего ответа.
— Нет, — Произносит одними губами, не стремясь перекрикивать толпу, глядя ему в глаза долгим взглядом. — Не только...
Но в сущности, он же не спрашивал зачем именно? Поэтому говорить дальше Эрин не торопится. Но и глаз не отводит, давая ему шанс.

Подпись автора

av by яснеть