Hogwarts: into the void |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Hogwarts: into the void » не случившиеся истории » Беги, Ева, беги!
стерва сослагательного наклонения, не-принцесса с душой непризнанного гения
Беги, Ева, беги!
Eva Fisher и Astora Redwood
Мир сложно спасти, но одного человека - вполне возможно
Лондон. Ночь с 19 на 20 августа 2004го
У самых хороших людей бывают плохие дни. Или даже очень плохие. Главное не терять голову. А лучше иметь еще одну про запас. А еще машину и немного надежды
Прохладный вечерний воздух легко поднимал светлые короткие пряди девушки, которая медленно брела по улице. Взгляд ее карих глаз был отрешенным и каким-то пустым. Словно она сама не знала куда идет и зачем.
Ева, прижимавшая руки к плечам, словно бы обнимая саму себя, и правда не знала куда идет. В голове то и дело возникали картины недавнего прошлого, от чего Ева начинала прикусывать губу, чтобы не расплакаться. Нет, она не будет плакать. Только не сейчас. Она уже давно не плакала и не хотела начинать снова.
«Слезы все ровно не помогут», - тихо утешала себя маленькая Ева, прижимая лед из морозилки к распухшему глазу.
И сейчас Ева снова чувствовала себя той маленькой девочкой, которая уговаривала себя не плакать во чтобы то ни стало. Чтобы ни случилось – слезы это слабость. А слабость нельзя показывать ни перед кем. Чтобы никто не волновался, и никто не воспользовался этим.
Из воспоминаний Еву выдернул грубый мужской голос. Мужчина столкнулся с ничего не видящей Евой и теперь пытался добиться того, чтобы она извинилась. Девушка же, резко отпрянув, тихо пробормотала извинения и бегом побежала вдоль дороги. От мысли, что ее тронул мужчина, тошнота подкатила к горлу. Страх буквально плескался в ее груди, заставляя сердце биться так, словно то собиралось выскочить из груди.
Неудивительно, что Ева сейчас попросту искала безопасное место. И мозг услужливо подсказал, что в этом районе может быть та, кому девушка доверяла больше всего в Лондоне. Во всяком случае, Тора точно не сделает больно. И точно не прогонит Еву, если решит, что та пришла к ней из-за пустяка.
«Это всего лишь мелочи, он же ничего со мной не сделал. Ничего», - думала Ева, наконец-то остановившись и тяжело дыша.
Сейчас, когда она решила, куда ей следует идти, она почувствовала облегчение. Пусть оно и было не долгосрочным, но разум прояснился и начал уговаривать вернуться обратно. Отец наверняка уже спал. И больше не попытается прикоснуться к дочери. Да и скорее всего попросту забудет, что произошло, поэтому…
«Нет», - Ева медленно направилась к дому подруги.
Она впервые, за всю свою короткую жизнь, чувствовала обжигающее, словно сжигающее все остальные чувства, ощущение. Ева никогда так сильно не злилась и не боялась одновременно. Она даже не представляла, что можно ненавидеть человека. И от этой ненависти чувствовать такую боль.
Улицы были практически безлюдны. Подвыпившие компании не обращали на Еву никакого внимания. А она все брела вперед, обнимая себя руками и мысленно успокаивая.
Вскоре Ева увидела дом свой подругу. Он был чистым, красивым и величественным. Наверное, в нем пахло уютом, любовью и выпечкой. Почему-то Еве так казалось. Возможно, потому что она сама частенько мечтала о том, чтобы в ее доме пахло именно так? Окна, словно большие глаза кошки, светились приятным светом, маня своим теплом и защитой. Ева около десяти минут просто стояла и смотрела на дом, не в силах сделать и шага в его сторону. Ей было страшно. Ей казалось, что она будет непосильным бременем для Торы, как и для своих родителей. Но вернуться сейчас она попросту не могла. И не хотела.
Ева медленно подошла к входной двери и замерла около нее. Она стояла, смотря на дверь минут двадцать. Ей хотелось позвонить в звонок, но так же внутренний голос Евы уговаривал ее вернуться.
«Ты просто обременишь ее своими проблемами. А что будет, если она узнает, что случилось? Если она узнает, что ты ударила своего отца и просто оставила его валятся там? Может, лучше вернуться?»
Тонкий, дрожащий палец, уверенно нажал на звонок. Нет, Ева не хотела возвращаться. Ей было страшно вернуться в тот дом. Она не была готова снова увидеть его. А еще ей было страшно, что отец умер. Что она, правда, убила его. Тогда…
Додумать мысль Ева не успела, так как дверь распахнулась, и на девушку попал мягкий желтый свет. Внутри все сжалось, когда Ева осознала, что на ней старый протертые джинсы, тусклая розовая кофта, а под ней футболка, которую отец успел разорвать.
Встретившись взглядом с подругой, Ева улыбнулась. Не так как в Хогвартсе. Не так, как в любой другом месте. Она улыбнулась неискренне. Без радости. Это была совсем не ее улыбка.
- Привет, - сказала Ева, тоже совсем не своим теплым, успокаивающим голосом.
Она слышала, что ее голос дрожит. Да и саму ее всю изрядно потряхивало, но она все еще пыталась быть той, прежней Евой. Хотя бы потому что так ее мир оставался стабильным.
стерва сослагательного наклонения, не-принцесса с душой непризнанного гения
[indent]Это лето стало достаточно насыщенным, чтобы Астора ощутила некоторое желание уже поскорее вернуться в школу. Встречи, мысли, небольшие преступления. Ей это вполне понравилось, но хотелось немного отдохнуть. В последние выходные она ездила в Косой переулок и докупала необходимое к новому учебному году. Мама настаивала, чтобы Тора в этом году брала лучшее. Ведь ее ждут экзамены, и она не должна ни в чем нуждаться в течении года. Вообще она была в чем-то права, но Аста не была настроена столь же торжественно. Она все еще полагала, что на экзамене просто надо отстреляться и выдохнуть спокойно, отправив в дальний ящик те школьные предметы, что не вызывали у нее энтузиазма. Но не спорить с матерью это был один из ее способов хотя бы делать вид, что она хорошая дочь. Тем более, что ей самой это ничем не вредило.
Сегодняшний вечер она провела за прослушиванием пластинок с джазом, играющими на новеньком технологичном проигрывателе. Хотя ей было бы интересно услышать, как это звучало раньше. Но отец посчитал, что не стоит держать дома барахло, даже если оно чем-то выделяется. В их доме вообще кажется невозможно было встретить ничего старого. Ну разве что личные вещи каждого. Что-то вроде старых украшений, блокнотов с записями брата и так далее. Но все это не имело отношения к технике. Учебники была разложены по стопочкам на полу комнаты. Рэдвуд уже успела полистать их, почитать те, что были ей интересны и временно задвинуть все это на потом. Время собрать сумку у нее еще было. Сумка тоже стояла неподалеку. Раскрыв свое чрево, она ждала своего часа. Иногда в ней спал Мистер Ральф. И тогда приходилось браться за полочку и чистить нутро чемодана от его шерсти. Сейчас Мистер Ральф где-то гулял и чемодан никому не был интересен.
Сама Астора занималась тем, чем занималась всегда, когда требовалось занять руки, когда голове было уже не очень охота работать – рисовала. Для нее никогда не стояло вопроса что рисовать. Она брала то, что видела. Или хотела бы увидеть. Стопки учебников, скачущих кентавров, туманный Лондон или звездное небо. Небо требовало всегда довольно много терпения и мастерства. Тем более, что волшебница рисовала обычно ручкой или карандашом. И ее возможности выразить что-то разное были в разы уменьшены этим ограничением. Но все равно получалось красиво.
Слизеринка пропустила момент, когда в доме стало достаточно тихо. Окна были открыты в густую августовскую ночь и с улицы то и дело доносились какие-то звуки. Поэтому и уследить за происходящим в доме было сложнее. И лишь выбравшись за банкой газировки с кухни, девушка поняла как было тихо. Стараясь перемещаться не создавая лишнего шума, она спустилась по лестнице вниз и замерла. Так как в этот момент раздалась мелодия дверного звонка, которая стала для нее полной неожиданностью. Прошло где-то секунд десять, прежде чем она поняла, что никто не спешит открывать дверь. И получалось, что этой обязанностью решили обременить именно ее. Рэдвуд немного поколебалась, а потом решительно двинулась вверх, чтобы взять волшебную палочку. Вообще ей еще нельзя было колдовать, но если засекут, то можно сказать, что колдовала мама. Она так иногда колдовала, проверяя заклинания. Когда ты находишься в доме со взрослыми магами всегда проще нарушать правила.
Вернувшись вниз, она спрятала палочку за спину и открыла дверь. За дверью не обнаружился маньяк, упивающихся смертью или какая-нибудь опасная тварь. А всего лишь Ева, которую сложно было ожидать увидеть на пороге, но все-таки она определенно не была опасна. Поэтому вскинутые вверх от удивления брови Асты постепенно возвращались на привычное место, а после и вовсе сменили форму на изогнутые, явно говорящие о том, что девушка о чем-то задумалась. Машинально она втянула гостью в дом и осмотрела ее. Вид у блондинки был так себе и наводил на мысли о том, что она очень спешила. И весь очевидно было, что глаза у нее практически на мокром месте.
На самом деле ее действия имели двойное значение. Так она могла закрыть дверь и рассмотреть подругу получше, плюс на двери была магическая защита, так что будь это не Фишер, слизеринка об этом бы уже узнала. Но ничего не произошло и Тора решительно сгребла Еву в объятья. Ей они сейчас определенно были нужны.
-Все. Спокойно. Все нормально. За тобой кто-то гонится? – сразу уточнила Рэдвуд, понимая, что лучше сразу уточнить возможность подобных сюрпризов. Не то чтобы она всерьез верила, что за Евой кто-то гонится, но лучше было спросить. Тем более, что от девушки исходили явные волны нервного расстройства. Асторе и самой было когда-то также паршиво. По крайней мере слезы лили через край. И ощущения она знала. Постояв в обнимку где-то с минуту, она отпустила гостью и рассмотрела ее получше.
-Так, пошли в ванную. Не знаю, что у тебя стряслось, но вид у тебя так себе. Успокоишься, умоешься. Если хочешь – можешь в душ пойти. Вещи заклинанием почистим. Только не шуми, у меня уже родители спать решили пойти, - решительно заявилась волшебница и потащила Фишер за собой наверх, в свою ванную комнату. Там их точно никто подслушивать не станет.
Когда Ева была маленькой, она с трудом переносила чужие касания. Каждое прикосновение казалось ей болезненным и неприятным. Но в Хогвартсе, где подростки живут в общих спальнях, прикосновения друг к другу были неизбежны. Первые два года учебы с этим было сложно, но вскоре Ева привыкла. Пусть сама девушка никогда и не нуждалась в объятиях (или просто убедила себя в этом), сейчас, когда Тора внезапно затащила ее в дом и обняла, Ева почувствовала, как сильно ей это было надо.
Ева ощутила, как сильно она замерзла, как напряжены ее плечи и как сильно болит все тело. Словно все это время до дома подруги Ева ничего не чувствовала. Ни усталости, ни голода, ни боли. Только сейчас, вдохнув знакомый аромат подруги, почувствовав ее тепло, Ева ощутила себя в безопасности. В месте, где ее точно никто не обидит.
- Нет. Никто за мной не гонится, - спокойно ответила девушка, когда ее отпустили.
Ева посмотрела в глаза Торы и улыбнулась. Теперь уже той мягкой и привычной для нее улыбкой. Она чувствовала, как клубок чего-то черного, неприятного и причиняющего боль засело где-то в груди. Нет, после объятий это что-то не исчезло. Оно все еще было там, но теперь Ева могла игнорировать его. Она могла разговаривать с подругой, ощущая себя так, словно она в Хогвартсе. Словно не было тех событий в ее доме. И словно она снова прежняя Ева Фишер.
- Прости, - тихо сказала Ева, когда девушки поднялись на второй этаж.
Блондинка старалась не шуметь и наступать, как можно тише. В доме Торы делать это было куда легче, чем в доме ее отца. Тут не скрипела ни одна половица.
- Я не хотела тебя беспокоить в такой поздний час, - только сейчас Ева осознала, что на улице далеко не день и нормальные люди в это время уже давно спят.
Она уже открыла было рот, чтобы сказать, что сейчас же уйдет, но внезапно осознала, что ей некуда идти. Возвращаться к отцу? Нет, Ева не хотела идти туда. Пусть, даже если он мертв, за ней приедут полицейские только утром. А может и вообще только через несколько дней. У старика Фрэнка было не так уж и много друзей, чтобы хоть кто-то решил, что с ним случилась беда. Он не работал и просто тратил те деньги. Что достались ему за страховку жены. Ну и наследство от родителей.
Очутившись в ванной комнате, за надежными дверями, Ева тихо выдохнула, подошла к раковине и посмотрела на себя в зеркало. На лице не было синяков и ссадин, как обычно бывает после летних каникул. Однако широко распахнутые глаза с большими зрачками, криво надетая кофта и спутанные волосы, говорили о том, что с Евой и, правда, что-то не так. Сама же девушка, включив воду, быстро сполоснула лицо.
Холодная вода моментально прояснила голову. Только сейчас Ева осознала, что ворвалась среди ночи к подруге, скорее всего, вытащила ту из кровати, да еще и не сказала, что произошло. Но что же говорить? Наверняка Астора подозревала о жизни Евы вне стен школы. Но сама блондинка никогда не говорила ей о Фрэнке, наркотиках, побоях и голоде. И сейчас делать это было очень сложно.
«И стоит ли?»
Ева повернулась к подруге. Ее лицо все еще было влажным. Она смотрела на Тору снизу вверх и просто не могла произнести ни звука. Ева даже не понимала, что из ее глаз катятся крупные капли слез. Она думала, что это всего лишь вода. В конце концов, она давно не плакала, наверное, лет с восьми.
- Я… - наконец-то пробормотала Ева, опуская взгляд. – Да, я бы приняла душ, если можно…
Она так и не смогла выговорить то, о чем так долг молчала. Ей не хотелось обременять подругу своим присутствием. Но в то же время она очень боялась остаться одна. Поэтому, стоило Торе сделать шаг в сторону выхода, Ева схватила ее за запястье и, не поднимая глаз, пробормотала:
- Ты… можешь… поговорить со мной… через дверь?
Если бы у Евы были силы, она бы просто попросила Тору остаться. Но она и так чувствовала, что очень сильно обременяет ее. К тому же с закрытой дверью, Ева, возможно, сможет рассказать, что случилось. Потому что блондинка была уверена – будет справедливо рассказать о случившемся. За то, что ее не выгнали с порога.
Девушка опустила запястье Торы и сделала шаг назад, неуверенно глядя себе под ноги.Ева не была глупой. Немного наивной, да. Но не глупой. Она понимала, как выглядит, понимала, что ворвалась в чужой дом среди ночи, понимала, что Тора все равно все когда-нибудь узнает. И ей будет гораздо больнее узнать об этом от кого-то, а не от Евы.
стерва сослагательного наклонения, не-принцесса с душой непризнанного гения
[indent]Астора никогда не рисковала называть себя панацеей от всех лекарств. У нее был не самый легкий характер, хотя безусловно миролюбивый. Она могла принимать рискованные решения, не заботясь о других, но всегда старалась держать ситуацию под контролем. При этом заставить ее действовать мог только достаточно серьезный повод. Она смотрела на бытовые мелочи сквозь пальцы и редко суетилась. В общем девушка на любителя. Однако сейчас Фишер явно требовался кто-то вроде нее. Кто не бросит, проконтролирует и решит проблемы. Ну или хотя бы сотрет оттенок беспокойства.
-Ты смахиваешь на голодного суслика, если честно, - задумчиво сказала Рэдвуд, наблюдая за тем, как оттаивает подруга. Возможно слизеринка не умела льстить, но и оскорбить не пыталась. Тем же, кто этого так и не смог понять обычно было с ней не по пути.
На извинения девушки, Тора только пожала плечами. У нее не было потребности повторять то, что для Евы, видимо, было и так очевидно. Что к ней можно было сваливаться с проблемами. И не важно во сколько это будет. Другое дело, что в Хогвартсе ее доступность сильно уменьшалась благодаря тому, что Фишер училась на другом факультете, а значит точно не могла вот так заявиться почти среди ночи. Но это не мешало ей все еще быть открытой для внезапных гостей, особенно для тех, кто готов принимать ее такой, какой она является.
-Ничего страшного. Я же еще не сплю. Летом вообще спать почти не хочется. К тому же мой дом всегда открыт для тех, кто рискнет сюда явиться, - заметила слизеринка. В ее тоне сложно было прочитать угроза ли это или какое-то разочарование. На самом деле это скорее была констатация факта, который она привела. Да и список тех, кто желал бы посетить дом Рэдвудов был не так длин. Они не были известными или богатым магическим родом. Да, у них в родне есть знаменитости, но даже они не приезжали в гости с толпой журналистов. Так что в основном в доме появлялась родня Рэдвудов и какие-то близкие знакомые, которых не смущало то, что волшебники довольно уютно устроились в маггловском мире.
Астора не мешала Еве умываться, но заметила, когда та начала рыдать. Причем сама хаффалпафка этого вроде даже не заметила. Паршиво же тебе сейчас пришлось, если ты только здесь рыдать вздумала, - подумала Аста, тактично не пытаясь впихнуть подруге платок. Платок тут все равно не поможет. Тут нужна минимум простыня. Поэтому потребовалось только сделать вдох и кивнуть.
-Конечно. Полотенца на полке. Флаконы можешь любые брать. Я их все равно не считаю, - махнула рукой Тора, примерно куда-то в область пузырьков со всякими гелями и шампунями. Она искренне надеялась, что после окунания в горячую воду, Фишер уже не будет напоминать загнанную зверушку. А поговорить – да не проблема.
Выдав эти условно полезные указания, волшебница вышла из ванной и приманила к себе чарами подушку и альбом. Она бы взяла еще и плеер, но это определенно помешало бы идее поговорить. Так что кинув подушку на пол и опершись спиной о дверь ванной, Рэдвуд спокойно подтянула колени к себе и зафиксировав на них альбом, начала рисовать Еву по собственным ощущениям. Смешивая то, что она сейчас увидела и в тоже время стараясь уйти в сторону того образа, какой она обычно бывала в школе. Это было интересной задачкой, а заодно позволяло занять руки. И вряд ли едва слышный скрип карандаша будет отвлекать Фишер от желания что-то рассказать.
О Еве Астора знала какие-то определенные куски истории. Оценивала по поведению и ее стремлению что-то сделать. Она могла точно сказать, что Ева единственный ребенок в семье. Причем скорее всего недооцененный. Аста знала много таких детей. Она почти была одной из них. Но у нее был Энтони и поэтому ее случай слегка отличался. А вот Ева явно ощущала, что делает недостаточно. Возможно у нее кто-то из близких родных умер. И она все еще ощущает вину. Из нее не бог весть какая помощница, это слизеринка усвоила за предыдущие годы, но Фишер определенно хотела казаться лучше, чем могла. А еще Рэдвуд почему-то думалось, что Ева не очень любит возвращаться домой. Но причину этого девушка назвать не смогла бы. Это могла быть семья, могли быть соседи, плохой район или что-то схожее. Хаффалпафка обычно не говорила об этом, а Аста не спрашивала. У нее были какие-то рамки любопытства, но она хорошо ощущала, когда человек не то чтобы не хочет говорить об этом, а просто почти не может. И вот сейчас она буквально упала к ней в дом и явно не от хорошей жизни. Что же – будет чем пополнить мысленную копилку.
Ева проводила Тору взглядом и, как только дверь за ней закрылась, тихо выдохнула. Она знала Астору с первого курса. Сама Ева даже не помнила, как они познакомились, но это никак не мешало блондинке дорожить подругой. Наверное, Тора была из тех людей, которыми Ева дорожила больше всех. Рядом с ней Ева чувствовала себя… стабильно? Словно она наконец-то смогла встать на землю. Словно туман рассеивался и мысли прояснялись.
Так случилось и в этот раз. Ева присела, обнимая колени и пытаясь унять эмоции. Сейчас она уже смогла осознать, где она, кто она и что произошло. Сейчас это уже не казалось таким страшным… нет, все еще казалось. Но почему-то было спокойнее.
Стянув с себя одежду, Ева забралась в душ, включила воду и села на пол. Шум воды перекрывал все остальные звуки. Вода смывала усталость и боль в мышцах. Исчезал затхлый, пропитанный сигаретным дымом, запах квартиры, в которой Ева провела большую часть своей жизни.
Опустившись на пол, Ева наблюдала, как капли воды стекают по ее светлой коже, покрытой маленькими шрамами, темными, еще не прошедшими, гематомами и небольшими порезами. Она привыкла, что выглядит вот так. В Хогвартсе, конечно, все это заживает и до конца учебного года Ева чувствует себя живой.
Воспользовавшись шампунем, который больше всего походил на запах Асторы, Ева отмыла волосы от пыли, запаха старого дома и отца. Затем, вышла из душа, укуталась в полотенце и замерла у двери. Она слышала, что Тора сидит за ней и рисует. Звук карандаша, водимого по бумаге. Ева ни с чем бы не спутала.
И ей стало страшно.
А что если после этого Астора перестанет с ней общаться?
«Значит, ты этого заслужила», - резко отдернула себя девушка и сжала руки в кулаки.
По ней нельзя сказать, но Ева очень решительна. Если она что-то задумала, то воплотит это в жизнь, несмотря на то, что это может навредить ей. Она всегда была такой. Во всяком случае, девушка предпочитает думать именно так. Иначе пришлось бы искать причины и расстраиваться.
- Я ударила отца книгой, когда он пытался меня изнасиловать. Он потерял сознание, а я пришла к тебе, - спокойным, совсем не подходящим голосом произнесла Ева.
Она знала, что Астора ее услышала. Сердце стучало в ушах, не давая сосредоточиться и позволяя языку болтать все, что ему вздумается.
- Я не знаю, жив он или мертв. И я испугалась. И почему-то подумала о тебе… И ты была единственным человеком, который жил поблизости. И…
Ева поняла, что ее слова звучат, как оправдание и замолчала. Не потому что он подступивших слез стало трудно говорить. Нет. Она же никогда не плакала до этого. И сейчас не должна. В конце концов, это всего лишь мелочи, которые она сможет пережить.
Выдохну и, смахнув влагу с лица, Ева приоткрыла дверь ровно на столько, чтобы выскользнуть в комнату и сесть рядом с подругой. Она не смотрела в ее сторону. Прижав колени к груди, Ева смотрела в темное окно.
Прохладный воздух приятно холодил кожу. Капельки воды скатывались по рукам, щекоча и отвлекая от дурных мыслей.
- Никогда не думала, что ненавидеть это так больно, - блондинка повернула голову и посмотрела на Астору, слегка улыбнувшись. – Прости, говорю глупости. Спасибо за то, что разрешила помыться. Чувствую себя теперь намного лучше.
Спрашивать о возможности остаться на ночь Ева не решилась. Она собиралась высохнуть и отправиться домой. Или в парк. Ей не впервой ночевать в парке. Тем более летом там тепло и уютно. Пусть в детстве детей частенько пугают темными парками, но Ева точно знает – там безопаснее, чем у нее дома.
стерва сослагательного наклонения, не-принцесса с душой непризнанного гения
[indent]До ее слуха донесся шум воды, и девушка сделала логичный вывод, что с новомодной техникой у гостьи проблем нет. Впрочем, вряд ли она тыкала во все имеющиеся кнопки. А кран с водой - это кран с водой. Он везде одинаков. Как и душевая лейка. Да и по ощущениям Торы, Фишер вряд ли сейчас интересовалась бы особенностями дорогих ванн.
Какое-то время слышался только шум воды. За это время Астора успела набросать портрет слегка рассеянно смотрящей по сторонам девушки. У нее была такая уверенная улыбка, но вот в глазах подобной уверенности не было. Светлые волосы были слегка растрепаны, где-то на подбородке еще не до конца зажившая ссадина после очередной попытки помощи. Такие отметины она часто видела у Евы. Конечно, та и правда хотела, как лучше, но обычно ее помощь не проходила для нее безопасно. У самой Рэдвуд она взорвала пару котлов. От чего оставались следы копоти и иногда легкие ожоги, если стоять слишком близко. Сама слизеринка после этого пользовалась мазями, сваренными по совету брата, или если случай был срочный – обращалась в лечебное крыло. Ева же была всегда слегка стеснительной или просто не хотела быть неудобной, и чаще всего напрягала лекарей только в том случае, если кто-то еще на этом настаивал. Или по крайней мере так было заметно самой Рэдвуд. И обычно этим человеком была не Астора. Возможно стоило задать вопрос почему? Не потому, что она не сочувствовала окружающим или не осознавала необходимости. Просто для нее всегда существовало право выбора. В том числе – сложить лапки и уйти на дно или биться. И однажды ей уже пришлось выбиваться. Не без слез и попыток сдаться, она это и сама признавала, но ей удалось не запереть себя в четырех стенках. Не бояться любого чиха или угрозы. Да, как бонус она получила не лучшие черты, которые вряд ли смогут оценить окружающие, но ей не приходилось мяться и не знать как подойти к людям с проблемами. Ее эгоизм предпочитал говорить за нее. И сейчас не она страдала, запершись в чужой ванной. Хотя у нее тоже хватало поводов нервничать, переживать за собственное несовершенство и прочая ерунда, которая заполняет голову человека, который еще не успел стать идеальной версией для себя. Хотя Тора знала и другое – идеальных людей не бывает. И те, кто считают себя идеалами уже не идеальны.
Шум воды стих и волшебница на несколько секунд прервалась. Звуки из-за двери были приглушенные, но явно говорившие о том, что Ева благополучно разобралась со всем и не собирается совершать необдуманных поступков. Вообще Аста и не думала, что та может сотворить что-нибудь паршивое. Просто потому, что при некоторой стеснительности, хаффалпавка не отличалась слабым характером. Конечно, и люди с сильным характером иногда переступали черту, но за Фишер такое замечено не было. Она слишком жизнерадостная, как молодая собака, которая рада тому, что она вообще живет и ей есть чем заняться. Возможно, такое состояние приходило к ней во время обучения в школе. Да и забавно было, насколько разительно они отличались. Ева расцветала в школе, а Астора уходила в себя. Сейчас же все было наоборот. Тора была старше и относилась к происходящему более чем спокойно и иронично. Такой ее мало кто знал. Разве что семья, да знакомые вне школы. Ева же была какая-то нервная, будто уничтожаемая изнутри. И как подозревала слизеринка, вряд ли она захочет, чтобы об этом узнали в Хогвартсе. И что ж – она кажется выбрала лучший вариант, чтобы никто об этом не узнал.
Когда раздался голос за дверью, Рэдвуд промолчала. Она пыталась разобраться что ее шокировало больше. То, что Фишер отбивалась всего лишь книгой, то что книгой она могла ударить так, что не уверена жив ли человек или просто сам факт, что ее пытался изнасиловать собственный отец. Ну если первое можно было списать за наивность, второе за адреналин, то третье вызывало какое-то отвращение. По крайней мере самой слизеринке от этого было противно. Да, она была прекрасно в курсе, что среди чистокровных семей имело дело и кровосмешение, но это все было добровольно. А вот это. Это было просто гадко.
Пока она молчала, Фишер уже успела выскользнуть из ванной. Поэтому срочно пришлось переносить равновесие, чтобы не свалиться из прислоненной позы. По гостье было заметно, что еще чуть-чуть и тут случится очередной потоп. Только уже имени Евы, а не просто из ванной. Когда подруга села рядом с ней, Аста отложила рисовальные принадлежности в сторону.
-Ненависть - это яд. Причем в чистом виде. Травит и тех, кто ненавидит и того, кого ненавидят. Не могу сказать, что близко знакома с этим ощущением. Ненависть нужно еще заслужить. Это слишком сильное чувство, чтобы тратить его на каждого. Так что не надо. Ненависть не сделает тебе лучше, - нахмурившись сообщила Тора, положив руку на плечо Евы. Машинального она подумала, что надо будет не забыть высушить пол. Он явно не заслужил, чтобы его заливали.
-А глупости можешь продолжать говорить. Если не говорить даже их, то какой смысл вообще жить? – чуть насмешливо уточнила Рэдвуд, хотя в ее голосе явно отсутствовало веселье.
-Почему ты не обратилась к соседям? В полицию? И почему никто другой из родни тебя не защитил? Мама или другие родственники? – осторожно поинтересовалась слизеринка, аккуратно прощупывая почву. Конечно, Ева могла бы просто сидеть и плакать, но судя по ее словам про ненависть, вряд ли тут обойдется слезами и ведром мороженого. К тому же это же не банальная ситуация из серии бросил парень или провалила экзамен. По мнению самой Асторы мужчина в семье должен был защищать, а не причинять боль. Ее отец никогда бы не посмел ударить ее. Брат и вовсе всегда вставал на защиту. А крестный и вовсе знал как поднять настроение даже во внутрисемейных скандалах. И даже если говорить о более дальней родне, то там тоже не нашлось бы тех, кто поднял бы руку на женщину. Тот же Айден скорее огребет, а потом будет благородно страдать. Дядя и вовсе кажется не знает как это не уважать женщин в его семье. Так что даже подумать о подобном Аста не могла. Но не весь мир крутится возле ее принципов и привычек. И придется принять этот факт, хочется ей или нет.
Вы здесь » Hogwarts: into the void » не случившиеся истории » Беги, Ева, беги!
