Волшебные глиттеры-снежинки, закружив невесомой вуалью проход в Большой Зал, растворялись на щеках и ресницах. Как все робкие, непрошенные надежды. Как напрасное предвосхищение несбыточных чудес. Айден поймал себя на мысли, что даже будучи наедине с самим собой он чувствовал себя не таким одиноким и потерянным, как рядом с Лу. Он замечает эту мимолетную заминку, неловкую паузу, пока Таллула не знает куда себя деть рядом с ним. Будто спустя полтора года редких встреч и оттепели первой нежной романтики они вдруг оказались совсем чужими друг другу. Будто и не было всего.

Закусив уже по привычке свою гордость, Айден подставил локоть Лу, и они вместе как ин в чем не бывало прошагали под музыку в Зал. В голове все казалось красиво. Белые с позолотой стены, вальс чудотворного снега с потолка и изящные, отточенные па кружащихся в первом танце парочек. Он никогда не умел танцевать красиво, был грациозен, как полено, катящееся кубарем с лестницы, и в детстве постоянно норовил наступить сестре на туфельки, когда та его учила вальсу. Аврора сердилась и багровела, обтесывая своими наставлениями это поленце до более-менее приемлемых форм. И все же добиться ей удалось не многого: теперь он не путался в шагах и вел в танце, как подобает, но был по-прежнему совершенно деревянным в движениях. Так что не сильно-то был огорчен, когда Лу, перехватив инициативу на себя, сменила траекторию их движения в противоположную от танцпола сторону.

- Ты, кстати, так и не прояснила, будем ли мы… - «танцевать» - не успел сказать Граймс. Его спутница уже перефокусировала все свое внимание на фуршетном столе, куда уж Айдену тягаться с таким серьезным конкурентом. Быть может, он нравился Таллуле куда больше, будь на нем пара блюд с мясной и сырной нарезкой, а не эта постная мина в духе «ну да, конечно, пошел я на…». – О-кейси, считай, мой вопрос закрыт.

Не факт, что она его слышала. И дело тут даже не в музыке, уверен Граймс. Поперек горла стал горький комок обиды, который все нарастал с каждой секундой. А что, если ему закричать во всю глотку? Так, чтобы люди вокруг на них озирались ошалевшими глазами, будто это шоу. Вот тогда-то будет не просто его игнорить. «Я ЗДЕСЬ, ЛУ, ПОГОВОРИ СО МНОЙ! ОБРАТИ НА МЕНЯ ВНИМАНИЕ!» - подумал Айден. В слух он, конечно же, промолчал. Сжав губы в тонкую ниточку для надежности. Иногда на эмоциях у него вырывались такие слова, не подумавши, о которых потом приходилось жалеть и каяться.

Фуршет в первые минуты торжества казался зоной отчуждения. Толпа собралась посмотреть первый танец, который ознаменовал начало Зимнего Бала, и лишь редкие одиночки добирались через весь зал до скромного гастрономического островка. Айден набрал себе в кубок немного пунша, пока Лу единолично хозяйничала над съестными изысками, перебиваясь лишь на эмоциональные описания своих сборов на бал. Парень угрюмо кивал головой в такт ее словам, не находясь, за что бы зацепиться, как поддержать с ней беседу. На язык просилась только его мелочная обида, не достойная того, чтобы ее озвучивать. Поэтому он пил. К сожалению, всего лишь пунш. А как хотелось бы разбавить это варево стопочкой водки. А то и двумя.

- Не заметила бы разницы, говоришь? Ох, как это мне знакомо – быть в роли тумбочки, об которую даже мизинец никто не расшибет… Я? Нет, что ты. Я ничего не говорил, ты продолжай, - пробубнил Айден себе в бокал, наблюдая как Лу жадно выискивает взглядом в толпе новую жертву.

Ему был знаком этот озорной блеск в глазах. Когда-то давно, тысячу лет назад, в промозглый осенний денек на школьном дворе эти искорки показались ему крохами теплого летнего солнца. А он, облитый с ног до головы чем-то опасно напоминающим рвоту тролля, даже не смог придумать ей достойного ответа. Сказать точнее, более достойного, чем спустя неделю, когда ему удалось отмыть от волос остатки того мерзко-кислотного шлейфа, подбросить ей записку на сдвоенных занятиях. И почему-то она согласилась прийти.

Вынырнув из тоскливых воспоминаний, Айден проводил взглядом несчастного с целой тарелкой какой-то еды, и покачал головой. Удивительно, что во всей школе еще находились люди, которые так запросто верили Таллуле.

- Сдаешь позиции, Лу. Того и гляди, о тебе старина-Филч позабудет.

Зачем он это ей сказал? Хотя сам же просил ничего не испортить на Зимнем Балу. Да потому что последовательность никогда не была одной из сильных черт Айдена. В тот момент, когда он выпрашивал с Лу обещание, Бал представлялся ему чем-то романтическим и волшебным. А потом все его дурацкие фантазии больно разбились о беспристрастную реальность, и он явственно понял, как не хватает хаоса этому празднику жизни.

Ну и, чего греха таить, в нем не то, что бы говорила – ехидно подпездывала на ушко ядовитая обида.

Тест по нумерологии, тест по рунам… Он не ходил на эти дисциплины. Так сильно хотелось ответить в рифму. «Рифму-хуифму» - зубоскалил тоненький голосок. Но Айден мужественно отмахнулся, сжав ножку кубка в руке до белых костяшек.

- Ой, рад, что ты спросила! Мне на тесте задали очень интересный вопрос – «какого хрена я вообще приперся», - с каким-то недружелюбным оскалом Граймс осушил свой кубок одним махом, будто таки успел добавить в пунш чего покрепче. – Скажи вот честно, Лу. Тебе здесь скучно? Всего одно слово – и мы сбежим отсюда вместе. Спрячемся где-нибудь в чулане для ведер и швабр и разработаем план как… не знаю… подмешать незаметно в пунш оборотное зелье с волосом Филча.

Айден всплеснул руками. Ему не по душе такие идеи, но еще больше ему не нравилось торчать здесь как чужими друг другу, перебиваясь изредка вымученными диалогами.

- Или тебе скучно со мной?