гектор смотрит сквозь вздутый шатром дым, змеи вьются у его ног. корбан вытягивается на софе с кошачьим прищуром, клубки червивой мертвечины кусают его за ребра. ему почти смешно. хватая гектора за запястье: останься.

в своих мечтах корбан не видит ни капли вымысла: он воздвигнет империю, цитадель, храм. вопрос только в том, что новый мир могут построить из его костей (ты им поможешь, брат?). ему почти обидно, когда морок глупцов застилает неизбежное: ушедшая эпоха, прощенный рок, судьба. всё изменится. ложь рассекает линию горизонта, рассеивая туман. корбану почти страшно, как если бы богу могло быть. как если бы смерть боялась умереть. глотая тень, перебирая губами: ты слеп.

в своих мечтах корбан не видит ничего.
потому что давно подсмотрел до конца.

он тянет на себя, понимая - чем больше времени рядом, тем больше в том правды, не подобравшей правильных слов для того, кто никогда не умел забывать. гектор раздавлен, топчется на месте, собирая кладбище из чужих колдографий. ему кажется: он забыл их любовь. приглашая корбана в дом, он запирает все окна, хоронит кости в нагрудном кармане, предлагая дурман вместе с мёдом в чай. он не надеется прогнать зло из кошмара - свет давно капитулировал, расползся по углам, как крыса, нет смысла задергивать шторы, не решаясь потом проснуться.

корбан ковыряется в рассудке гектора, как в дождевой земле: поверь.
бездумной пощечиной: ты мне нужен.
не уточняя: как семья или средство.
он хочет вылечить гектора от неправильной жизни, вывернуть наизнанку кровяным мясом наружу, выстрогать бога.
разумеется, не столь могущественного, как он сам.
ты - моя сука, он говорит. просто делай, что велено.

кровь скапливается в уголках глаз, клементин надавливает, и по ногтю текут слёзы. возвращаясь из снов по обугленным костям, птичьим крикам, голосам сирен, клементин снится даже наяву, что она душит корбана. потому что иначе он задушит её.
между ними - злые моря и остроконечные скалы, и спальня заполняется сквозняком, зарастает инеем. зимы жмутся к икрам ног, клементин натягивает носки и прячет молодость в огромном особняке. корбан хочет, чтобы в доме было тепло и ложится на жену сверху, жжёт камины в ночи и сжигает своё горло лучшим виски в этой чертовой стране. это не помогает - она холодна, и ему это не нравится, она ему не нравится.

клементин всё чаще чувствует себя несчастной, горестно вздыхает и собирает в ладоши свою усталость - наверное, она что-то делает не так.
она делает не так.

гнев собирается в кулак, свистит между пальцев разыгравшейся бурей, задевая обручальное кольцо. корбан думает, что поймал её, как непокорную птицу, но она царапает ему когтями ладони и раскрывается очередным презрительным смешком, очередным колким замечанием, очередным криком обиды.

всё проходит, и она тает на глазах, как только думает оказаться сильнее него.
что-то не так.

тон ложится на кровоподтёк неровно - слезает комками непригодной краски, не подходит по цвету. корбан целует там, где бито и примято, ласкает кончиками пальцев то, что испортил: заживёт. как и вся их "любовь". затянется новой кожей, успокаивает себя клементин, глядя на нож у ладони мужа в обед. корбан молча пережёвывает мясо, а клементин кажется, что его челюсти пережёвывают её.
он говорит ей о любви, о какой она читала и слышала, и она терпит, и запоминает, и молчит, потому что не знает, что сказать. только мурлычет мужу на ухо, когда он задирает юбки, поддакивает ему прерывающимся дыханием. и всё между ними рвётся.
близость - кровяная корка, стынет в горячем воздухе, растекается магмой. их разговоры - лукавство и выдуманные чувства, течь заколдованных синих вод, в которых тонут правдивые слова (расскажи мне, как ты соврешь мне завтра, покажи на пальцах, распиши по венам). их ласки - кусачие волчата, мнут кожу губами, пробуют лаять сквозь запертые двери, прощают хлыст и плеть. их взгляды - ожоги и стылость.

клементин это не нравится.
но она должна любить даже это.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КЛУБ СМЕРТНИКОВ или все, кого корбан будет убивать  но всё может измениться, кроме, разве что, урсулы. малышке не повезет однозначно, но я обещаю: это будет красиво))

- гектор - это справедливость. его корбан совращает следовать законам пожирателей, но тот отчаянно сопротивляется, еще и пытается воззвать к здравомыслию. потому что, когда гектор шел в пс, он наивно представлял себе немного другое - мирную, бескровную революцию руками людей, которые умеют говорить через рот и желательно не авадой. и это разочарование заставило померкнуть всё вокруг, в чём-то - и дружбу с корбаном. когда внутреннее сопротивление гектора стало буквально физически ощущаться корбаном, он сказал просто: "либо ты выполняешь свою работу, в которую сам ввязался, либо на алтарь твоей морали ляжет клементин". и гектор просто позволил посадить себя на цепь - в чем и проиграл (можно показать зубы и поквитаться со мной как угодно, я только рад);
- когда корбан брал в жены его сестру, он думал, что мог бы её полюбить, но переубеждать себя долго не пришлось, и все попытки хоть что-то к ней почувствовать провалились; это был чисто династический брак, где в брачном договоре корбан ставил галочку перед пунктом "наследник". такового не вышло, пришлось работать с тем, что есть;
- урсула оказалась проворнее и через несколько месяцев бурного романа объявила, что беременна. что ж, добро пожаловать в семью, только сначала отыграем похороны (как жаль, что похорон будет много);
- урсула - это похоть. она жаждет слишком многого, требует слишком многого, делает слишком много лишних телодвижений. возможно, иностранка, возможно, врёт про чистоту крови. не исключено, что клементин давно о ней знает; просто потому, что урсула сама пришла к ней на чай и ткнула пальцем в живот: "хочешь придумать ему имя?". во-первых, корбан не выносит тех, кого он не может контролировать; во-вторых, он даёт ровно то, что считает заслуженным дать; в-третьих, ему тоже могут надоедать игры, которые он сам же затеял. когда урсула перейдёт черту, в чём бы это ни заключалось, корбан очень спокойно и тихо убьёт её месяце эдак на четвертом. он найдёт другую свиноматку. или даже простит за немощь свою жену;
- клементин - это чистота. всё терпит, всё понимает, втайне сжимает кулак и за захлопнутой дверью разбивает зеркало. в один прекрасный момент корбан просто устаёт. ему не нравится её слабость, её внешний вид, её неспособность наконец зачать. и он приносит ей проклятую шкатулку. я хочу, чтобы у клементин были шипы, чтобы в ней зрела ненависть к корбану, за рукоприкладство, за измены, за проклятье в конце концов (если она вдруг догадается). а еще хочу, чтобы она умела любить его даже таким, даже если за это ненавидит себя. пусть её гордость уступит милосердию. возможно, тогда корбан увидит, что клементин никогда не боялась авады в упор, как солнце не страшится сумерек; она сильнее него.

поменять можно многое, готов обсудить. кроме строго: внешки любовницы, абьюза с женой и её проклятья, от которого она умирает.
не буду успокаивать, что я тут шутки шучу и на самом деле я котик, я сам себе не верю, В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ жду !