печать сламывается ещё до того, как она успевает отдать себе в том отчёт; бумажное ребро взрезает подушечку пальца, заставляя от неожиданности ахнуть и вырваться из охватившего оцепенения - вскрытый конверт заплывшим бельмом наблюдает за девушкой с пола, вывалившись из рук. письмо словно веки ему приоткрывает, голодным чудовищем выглядывает наружу и заставляет закаменеть обратно - первые строчки видны, знакомый со школы почерк, он адресат. аврор поттер. щёлкает, перетекая к следующему делению, секундная стрелка на часах, щелкает искрами на плите пламя, щёлкает за спиной по тарелке ложка, и ещё одна по столу, надолго отворачиваться нельзя; в уютные запахи кухни и капающий шёпот сырости из-за окна пробирается стылое с огарками у неё из груди, по голове бьёт запах ржавчины. джинни, облизывая закровивший палец, заталкивает обратно в горло жалкое и горбится, собираясь в комок - больно. потом, передёрнувшись, распрямляет плечи, на очередной удар пульса в виски желая отмотать время назад: не оставить письмо из хогвартса невскрытым, нет; просто не впустить сову.

прежде чем выпустить на улицу, она даёт птице печенье. окно не захлопывает, оставляет на проветривание - в этой ужасном доме любая сырость заканчивается плесенью, которую никакое зелье сразу не выгонит. может быть она, чёрная, уже пробралась девушке в голову.

вскрытое письмо всё смотрит с пола укоризненно, цепляет за горло завитками чернил и молчаливыми обещаниями. потому летит в мусор - если сделать вид, что чудовища не существует, то его как будто бы в самом деле и нет. гарри в любом случае не появится дома ещё как минимум несколько часов, за это время след маленького несчастья выветрится из комнат, равно как у миссис поттер из головы, стоит надеяться.

призрачная хмарь с улицы заставляет гнать ранние сумерки из дома зажжённым повсюду светом, но оттого джиневра может поймать своё отражение в окне - оно серо-прозрачно, словно старая запылённая тюль, в тёмной кляксе волос выглядит маской инфери и также прискорбно иссохше; планки рамы складывают прутья одиночки, и ей не нужно смотреться в зеркало, чтобы знать, насколько обрюзгшим покажется лицо. ей кажется, грязь выбирается из каждой поры, подобно горячему воску собираясь в волны - только юная миссис поттер, если и свеча, то уже, для себя совершенно незаметно, прогорела в какой-то момент. осталось только копоть собирать на огарок.

- джинни, я хочу конфетку! - хочется умыться. прижать ладони к щекам. расплакаться, сползти на пол, раскричаться, побить посуду, потом вытащить несчастное письмо, добраться до портрета миссис блэк и громко зачитать содержимое под оскорбительные крики. вальбурге, джинни в этом ни на секунду не сомневается, понравится до умопомрачения. увы, открывая холодный кран, волшебница только опускает под струю заледеневшие пальцы, которые потом прижимает к векам - так меньше жжёт скопившиеся под ними осколки, ведь в комнате тедди и джимми, и рассыпаться перед детьми нельзя, потом не выйдет сделать вид, что всё в порядке.

только она не до конца уверена, что хочет делать вид. но тут ничего нового, джинни в последнее время мало чего знает. теперь чтобы что-то узнать, ей нужно перечитывать чужие письма.

"нет, всё не настолько плохо на самом деле", - даже хуже.

она знала, что это произойдёт, (нет) чего ещё можно было ожидать, если кому угодно может быть плохо, только не поттеру? он обречён на поголовное счастье - босиком, и всё по головам.

- но ты же ещё не доел? - тарелка крестника не пуста и наполовину, неаппетитными глыбами поднимаются над бульоном размокшие хлебные крошки. девушка, отерев руки фартуком, возвращается с другой тарелкой к столу, шрам рта перекраивает в улыбку и птичьи склоняет набок голову, - мы договаривались на конфеты и сок после обеда, помнишь?

- ма! - джим умеет держать ложку, но ещё не обучен тому, какой её конец брать в рот - или может быть ему пока всё равно, больше причин для мокрых улыбок. тедди корчит рожицу в ответ, но слушается.

мама повела бы себя иначе. мама никогда не заключала договоров с маленькими детьми, даже такими одарёнными как тедди, тем более из-за конфет. скорее всего и андромеда, будучи человеком довольно суровым, не прибегает к политике уговоров. впрочем, обе взрослые женщины и не делали никогда вид, будто бы ложка в их руках - метла. с ворочающимся прочь от еды джимми, впрочем, это работает с неизменным успехом. может быть в будущем он станет фанатом квиддича.

или фанатом авроров, если к тому моменту не будет бояться превратившегося в чужака отца.

- а что такое ты выбросила? - детское любопытство обжигающе, спрятаться бы от него, но, как и от плесени на гриммо, некуда, так что фальшь сцепляет ей губы привычной маской. если долго играть роль, можно в самом деле начать в неё верить, но это джинни понимает ещё лишь мельком, самым краем сознания, вздрагивая каждый раз, словно от очередного пореза бумагой.

- о, я думала связать вам с джеймсом по шапочке с ушками, они такие очаровательные! нужно было заказать пряжу... - ложь рождается легко, и детское отвращение от завуалированного обещания предсказуемо до последней точки. джинни бы посмеялась, (и смеётся, и джеймс подхватывает веселье) не чувствуй, как отвращение собой жирно капает на пол.

любовь и доверие во многом схожи между собой.

бесценна искренность, доступная в этой комнате лишь двоим. джинни прикусывает зависти загривок, пряча её, как и многое другое, глубоко. скрытое прочь от глаз письмо несуществующим челюстями обгладывает девушку по краям.

* * *

крема и мази, маникюр, обманчивый гламур скрывает тени под веками и серушную бледность лица. джиневра расчёсывает волосы до блеска - что угодно, лишь бы отвлечься. выглядит лучше, чем последний, кажется, год. только выглядит.

должно быть наоборот, не так ли? это гарри должен чувствовать себя ущемлённым, ведь жена всё внимание уделяет сыну, потом устаёт. этого не происходит. стена между ними всё больше, как будто каждый со своей стороны досыпает камней, грязи, песка. лежащее на тумбе в прихожей письмо - всё же, проводив домой маленького люпина, достала - молча напоминает, что сегодня могут заляпать кровью.

женщина в отражении обиженно щурит глаза, смотри, мол, милый, что теряешь. джинни в ответ хочется рассмеяться. останавливает лишь то, что смех имеет все шансы перерасти в истерику - песчинки, копящиеся под ресницами, грозят рассыпаться от неловкого движения.

право, точка невозврата уже прочтена до последней строчки.

маска счастья из папье-маше носит следы её макияжа, и её парик; она искрится её несуществующей радостью, она в мягких туфлях слетает по ступеням на оклик из прихожей, она светла как весна и не проронит ни капли слёз - это гарри в ней любит. любит ли что-то ещё, весне не стоит задумываться, в её душе весны уже как будто не существует. поэтому от приветственных объятий в последний момент, потянувшись, было, навстречу, джиневра отказывается, останавливается в двух шагах. гарри конечно заметит и жест, и наигранную радость, и внешний вид жены, и письмо. по меньшей мере точно заметит письмо. девушка специально сдвигается, открывая на него обзор.

- представляешь, милый, тебя позвали в хогвартс, - слабая надежда, что он откажется, вспыхивает в голосе разочарованием, потому что она не попросит даже сейчас.

Отредактировано Ginevra Potter (2022-02-25 23:35:11)