- Теперь будешь сам фотографировать, да? – шипела бывшая звезда квиддича, удерживая Дейна в поле зрения, подобно тому как совсем недавно удерживала передвижения команды противника. Впрочем, нет, на шипение это мало походило. Она скорее каркала. Да, неприятно и раздражительно. А ещё малоэффективно, потому что Пол не сорвался с места и не побежал бросаться в ноги «уволенному» им же фотографу. Дейн только лишний раз убедился в правильности принятого решения.

Все началась давно – точной даты уже не вспомнить. «Spectrespecs» тогда только вырастал и креп, то есть кадры не перебирали и записывали в свои скромные ряды всех, кто изьявил хотя бы малую каплю затнтересованости и умел писать чуть интереснее, чем профессор Бинс вести лекции. Политика главного редактора уже тогда пошла в разрез с виденьем дальнейшей судьбы школьной газеты «главным по печатному станку», но подавленный отведенной ему второсортной ролью Дейн предпочел молчать и наблюдать за катастрофой, - смотреть на звезды и любоваться тихой гладью Атлантического океана, зная, что «Титаник» уже напоролся на айберг, - всячески игнорируя тот факт, что промахи в политике отбора кадров придётся разгребать не только главному редактору, а ему тоже. Ему даже больше, чем бывшей подающей надежды звезде квиддича от Рейвенкло. Это же не несчастная калека сидит за печатным станком до самого утра, потому что своевременность – это точно не то слово, с которрым журналисты «Spectrespecs» ассоциируют себя и свою работу.

Пол сам прекрасно все понимает. Порой он действительно бывает чересчур придирчив, требователен и забывает, что «Ежедневный Пророк» и школьная газета – эта слегка разные уровни журналистики, а следовательно, подхода к делу. Где-то в глубине души он даже соглашается с Макгонагалл и ее решением отдать пост главного редактора не ему, - потому что тогда они все ещё укомплектовывали бы штат. Но даже у молчаливого и всетерпящего Дейна порой сдают нервы. И если редактор согласна закрыть глаза на промахи и косяки «журналистов», потому что никто из них не профессионал и все они учатся методом проб и ошибок, то Пол не может похвастаться безлимитным кредитом доверия и всепростительности. «Ох, простите, мы же практику в «Пророке» не проходили», - приходится слышать в свой адрес с завидной регулярностью. Сначала подобное задевало, и Дейн пытался обяснить, что не в «Пророке» дело. Сейчас Пол на подобные выпады только пожимает плечами. Порой снисходит до лаконичного вопроса: завидуешь?

- Если надо будет.

Дейн терпеть не мог подобного рода шантаж. Но вступать в бесмысленую полемику, на пальцах обьясняя, что с подобной постановкой вопроса не так, он не любил ещё больше.

- Очень хочу на это посмотреть, - бывшая звезда квиддича уже даже не пыталась спрятать ехидную улыбку за театрально напущеной злобой.

- Порой мечты осуществляются, - Пол продолжал сохранять максимальное бехразличие к происходящему. Если придётся, он обязательно сам в руки возьмёт камеру и будет бегать по трибунам в поисках максимально неудачных ракурсов.

Фантазиям пришлось остаться фантазиям. Удачно попавший на отработку слизеринец вместо стопки никому ненужных, но обязательных к прочтению записок, подброшенных под дверь редакции, получил фотоаппарат и задание сделать несколько снимков матча Гриффиндора против Рейвенкло.

- Можешь не слишком стараться, - зная, что все сказанное обьязательно донесут главному редактору, Пол с особенной старательностью подбирал слова. – У нас здесь не особо высокие требования.

О сказанном Пол быстро пожалел. Одно дело желать насолить блондинке из Рейвенкло и лишний раз указать на ее промахи. Совсем другое – оставить «Spectrespecs» совсем без снимков с матча Гриффиндора против Рейвенкло. Но гордость не позволяла ни найти Шилова и объяснить всю важность его задания, ни самому взять в руки камеру и сделать хотя бы несколько снимков. Лучше уж каракатуры на игру от их прекрасной и неповторимой художницы-верстальщицы, чем Пол позволит думать «вороне», что где-то в чем-то она все-таки может быть права.

Пол приветствует софакультетника красноречивым молчанием. Слишком занят правками верстки, вот что хотел показать Дейн всей своей безразличностью к брошенным на стол снимкам. Только что произошла очередная грандиозная битва между редактором и заместителем, вот что можно было услышать в коридорах Хогвартса. Кто победил? Да как всегда обменялись любезностями. Оба остались при своём мнении.

Ещё один росчерк пера и бисерно аккуратным почерком пометка находит свое место на полях. Пол потирает уголки глаз и сначала переводит взгляд на снимки, только потом на Шилова.

- Садись, терпеть не могу, когда надо мной нависают.

Хорошее настроение Дейн сегодня забыл в спальне на кровати. Впочем, не стоит обманываться. С радушным настроением Пол уже давно разорвал контракт, предпочитая улыбкам и шуткам вечо недовольную мину человека, сьевшего на завтрак слизняка, или же настроение философа, так и не отыскавшего смысл жизни, зато растерявшего веру во все возможные концепции этого самого бытия.

— Ты о чём-то спрашивал?

Минутное внимание утеряно. Пол вновь переводит взгляд на снимки, рассматривает их без интереса и спешности. Одни откладывает быстрее, чем остальные. Стопка по правую руку слегка богаче той, что по левую.

— Занимался рисунком? — кажется, совсем не это хотел услышать Константин. — Динамика, светотень, ракурс… Знакомо?

Пол мало знал о терминах, но у него была насмотренность. Проводя лето в Пьемонте, он часто наблюдал за работой бабушки, а ещё чаще рассматривал книги-альбомы с репродукциями картин. Сам тоже брал в руки карандаш, но линии всегда получались слишком кривыми и толстыми, а цвета никогда не ложились так, как представлялось в голове. Бабушка поддерживала и мягко направляла, убеждая, что талант — это только десять процентов успеха и технике можно научиться. Пол послушно качал головой, но за карандаш брался все реже и реже. Он не хотел мыслить правилами и законами. Пол хотел творить, рассказывать историю. Он столько раз видел как бабушка подходит к пустому холсту, заплетает волосы в пучок, набрасывает на плечи халат с пятнами засохшей краски и карманами, в которых помещаются все ее кисти, смотрит в окно, а затем через цвета и линии рассказывает целую историю чужой жизни. Разве думает она в те моменты о золотом сечении или законах перспективы? Вряд ли.

— Неплохо получилось.

Удостоив снимки еще раз вниманием, Пол вновь переводит взгляд на Константина. Вся та же растерянность, будто в пылу дискуссии потерял важный аргумент и теперь не в силах его отыскать, и ни капли восхищения. Может, правы те, кто считают его заносчивым засранцем?